Куда ж мы попали?

«Деяния предков свой век отслужили,
И череп разбит у старинных дворцов,
Ни в чем не повинных хватали и били,
Виновный скрывается в чаще лесов.»

«Совсем не того ожидали так долго,
Ведь выпрыгнул зверь из народной мечты.
Нагих и голодных мятеж взял в дорогу,
С гор катится буря и в души стучит.»

Отдельные листки попадут к церковнослужителям уже киевской Руси и будут передаваться из поколения в поколение, числясь в списках самых тайных документов церкви, пока однажды не найдут себе нового хозяина, человека по имени, звучащем схоже с Немчином. Именно Немчин будет говорить о капище в стольном граде, храме, который будет уничтожен. А на месте капища появится водоем для бесцельного омовения… В конце-концов, Немчин приплетет и кое-что от себя, чтобы поддержать слухи о своем провидческом таланте: «И восстановит храм Сатана!» Как ни странно, про восстановление храма он не ошибся…

А пока что — Всеволод, главный волхв русичей, только создавал своей рукой все эти события. Он чувствовал, что надо торопиться — чтобы успеть записать все полученные знания…

23

Обратный путь по течению реки проскочили быстро. Уже подъезжая к Воже Стас вновь остановил ладью у высокого обрывистого берега, который еще весной не позволили ему обследовать Неждан с Кокорем. В этот раз он сумел уговорить воина — сделать небольшую остановку:

— Да я только гляну, чего ты беспокоишься? Минут десять, и обратно! Пойми, если там есть выход руд или каменного угля — Вожа будет жить припеваючи долгие-долгие годы, и все время, проведенное в поисках месторождений, не пропадет задаром. — Стас похлопал спутника по плечу, быстро поднялся по обрыву и исчез.

— Вот проведает кто… — Кокорь беспокойно оглядывался.

Прошло полчаса, но Стас не появлялся. Воин вытащил лодию на берег и полез вслед за геологом. Едва забравшись наверх, он услышал сдавленный вскрик и тут же поспешил на голос.

Стас лежал на дне ловчей ямы, замаскированной тонкими ветками и дерном. На дне были установлены острые осиновые колья и, судя по положению тела, — геолог, падая, на один из них напоролся.

— Стас, — позвал воин сверху, — ты жив? — и добавил неуверенно:

— Уходить надо.

Стас застонал.

— Ох, беда-беда, — Кокорь срубил мечом небольшое деревце, спустил его в яму и полез к напарнику.

Весь путь до места, где оставили лодию, воин нес геолога, потерявшего сознание. На берегу наскоро осмотрев и перевязав рану, затащил его в лодию и погнал опять вверх по течению, уплывая подальше от поселка. Под вечер, когда, забившись в одну из многочисленных проток, воин стал перетаскивать геолога на берег, Стас пришел в себя. Кокорь объяснил, что Стас пропорол бок, сломал несколько ребер и потерял много крови, но тем не менее — в поселок ему теперь нельзя: Ромил непременно узнает, что кто-то чужой попал в ловушку при капище, а по характеру раны — сразу определит виновника, и тогда Стаса ждет лютая смерть на алтаре. Ведь непосвященный чужак может увидеть богов только перед своей смертью, вот потому-то он, Кокорь, и решил, что лучше будет увести Стаса подальше от других глаз, а там — будь что будет: либо выздоровеет, либо… Пока рассказывал, собрал костер, повесил вариться утиную уху, а геолога укрыл брезентовым тентом.

Тихим голосом, чтобы не беспокоить рану, Стас спросил:

— И куда же нам теперь добираться?

— Есть тут недалеко одна лесная заимка, в ней никто не живет, придется в ней зимовать.

— Не, зимовать нельзя, мне Всеволод рассказал — как нам всем к себе домой вернуться… и самое позднее — в середине зимы мне нужно быть в Воже, чтоб к дыре успеть, иначе еще на год задержимся.

— Ничего, до зимы еще далеко, может и поправишься к тому времени.

— Почему же ваши боги такие жестокие, что даже посмотреть на них нельзя? И что, часто у вас людей за просто так убивают?

— Как это? — Кокорь удивился. Это что за придумки?

— Да в капище, в капище! — несдержанное восклицание пробудило боль и Стас стиснул зубы… — Костей человеческих гора, — шипел он, — кровищи засохшей море на алтаре! Черепа на кольях висят. Людей в жертву приносить, это уж вообще… — он отхлебнул горячего утиного бульона и поморщился.

— Так боги, они ж требуют жертв, не за так ведь нам помогать! И когда победу какую и когда урожай хороший…

— Ну-ка! Значит, когда мы хуннов побили, Ромил тоже кого-то в жертву принес? — Несмотря на слабость и боль при каждом вздохе, Стас распалялся все больше, озлившись на всех русичей, которые ничего и не подумали рассказать гостям.

— А как же, — отозвался Кокорь, — один из наших, дружинник — изменил против нас хуннам, а боги все видят.

— Расскажи, как было.