Куда заводит страсть

Розали мгновенно смягчилась. Она не хотела навлечь гнев Рэнда на кого бы то ни было, тем более на Мирель.

– А кроме того, я думаю, он ни в чем не откажет вам!

– Ты уверена? У него слишком строгие представления о том, что я должна делать.

До сих пор ее попытки управлять им были безуспешны.

– Вы правы, – согласилась Мирель. – У него такой сильный характер! Но когда вы улыбаетесь ему, мадемуазель!.. – Она помахала тоненькими пальчиками. – Его воля слабеет!

Розали рассмеялась и, взяв булочку, покачала головой.

– Не знаю, правильно ли он поступил, взяв тебя сюда.

Она задумчиво посмотрела на Мирель.

– Пара меринов, две кобылы – старая и молодая и одна гнедая лошадь, – подвел итог Рэнд, садясь в кресло в комнате Розали.

Он пришел к ней после утренней прогулки верхом как раз в тот момент, когда она села завтракать.

Розали хорошо отдохнула и выглядела сейчас просто очаровательно с легким румянцем на щеках, сменившим болезненную бледность.

– Гнедая лошадь в отличной форме, а остальные слишком старые и раскормленные, чтобы можно было на них рассчитывать.

Он вдруг рассмеялся.

– Я не помню особых подробностей из жизни старого маркиза, за исключением его страстной привязанности к лошадям. Будь он жив, интересно, что бы он сказал, узнав, что в его огромной конюшне сейчас лишь пять "скакунов", да таких, которым лень даже хвостом махнуть!

Розали рассмеялась, намазывая мед на ломтик свежего хлеба.

– Ты собираешься купить новых?

– Сегодня я собираюсь нанести визит кое-кому из местных землевладельцев. Вероятно, последуют кое-какие проекты. В любом случае местные обычаи предписывают мне, как вновь прибывшему, первому посетить соседей.

– Вот как? Они действительно не приедут, чтобы пригласить нас? А я-то думала, что французы такие гостеприимные! В Англии совсем по-другому.

– Честно говоря, я предпочел бы, чтобы сюда вообще никто не приезжал, по крайней мере в ближайшее время, – заметил Рэнд. Темная щетина на щеках придавала ему несколько грубоватый вид. – Мы приехали сюда отдохнуть, а не для того, чтобы принимать толпы любопытных, – добавил он.

– О… – едва не подавившись, Розали с трудом проглотила кусок хлеба. – Ты думаешь, кто-нибудь уже знает?.. Эти слухи?..

– О новоявленной дочери Браммеля? – уточнил Рэнд и покачал головой. – Ты не знаешь жизни провинциального местечка. Это свой особый мир, столь же далекий от Парижа, как от Японии. Здесь всех интересуют только их собственные новости и местные сплетни. В Англии ты, пожалуй, теперь на устах у всех и каждого, но здесь… Хотя, впрочем, ты все равно пока не будешь никуда выезжать.

– Большое спасибо, – обиженно проговорила Розали, запивая завтрак горячим кофе с молоком.

Но вдруг ее осенило.

– Так, значит, потом я все-таки смогу ездить с тобой?

– Ты будешь спать и отдыхать как можно больше, – поправил ее Рэнд с аристократическим апломбом, который так и толкал Розали на непослушание. – А когда тебе станет лучше, вы с Мирель можете осмотреть замок. Здесь много картин, скульптур, так что новых впечатлений хватит надолго.

Скрыв свое возмущение диктаторским тоном Рэнда Розали спросила его со всей мягкостью и покорностью, на какую была способна:

– Я увижу тебя за обедом?

И с удовольствием отметила, что голос его смягчился.

– Сегодня – нет. Я вернусь только к ужину.

Рэнд встал, и его черные высокие ботфорты сверкнули начищенным глянцем голенищ, плотно охватывающих икры и подчеркивающих стройность бедер. Как он был великолепен в своем костюме для верховой езды! Каким мужественным казался сейчас с небрежно откинутыми назад волосами и темной щетиной на подбородке!

– Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Мирель или мадам Альвин, – сказал он, и Розали улыбнулась.

– Разве я могла мечтать когда-то, что у меня будет своя собственная компаньонка и служанка, – задумчиво произнесла Розали, слизывая каплю меда с указательного пальца. – Сейчас я должна была бы готовить Элен ее утренний чай, а вместо этого сижу здесь, в великолепном замке во Франции, и стараюсь придумать, чем бы мне лучше всего занять себя.

Голубые глаза ее сияли тихой радостью.

Рэнд с удивлением смотрел на Розали, Какая она все же невинная и безмятежная! Ему хотелось стиснуть в объятиях ее хрупкое шелковистое тело и держать так, не выпуская, вдыхая ее аромат, слушая каждый вздох и каждый удар ее сердца.

– Ты должна была бы находиться сейчас дома, с мамой, – хрипло произнес он, и Розали, пораженная тем, как изменился его тон, робко взглянула на него. – И решать, какого цвета ленты для волос выбрать и с кем танцевать на следующем балу.

– Я… – начала было она, вконец смущенная изменчивостью его настроения, но, передумав, только сказала:

– До встречи. Желаю тебе удачного дня.

Рэнд резко повернулся и вышел из комнаты. Прислонившись к стене, он закрыл глаза.

"Я больше так не могу, – пробормотал он, сжимая кулаки. – Господи, помоги мне! Я не понимаю тебя, Розали, я не знаю, чего ты хочешь. Ты держишь меня своими тонкими пальчиками, и я готов вскакивать и бежать к тебе по первому зову. О черт, это испытание моей гордости!"