Куда ведет соблазн

Но сейчас… Сейчас все было невыносимо. Казалось, от боли у нее съежилось сердце. Но чему она удивляется? Чем выше взлетаешь, тем больнее падать.

– Это политический альянс, – начал Гэвин. – Но это ничего не значит.

– Я уверена, твоя невеста будет в восторге, услышав это. – Фионе было невыносимо больно, но и девушку было жалко. – Не понимаю, как ты можешь быть таким жестоким? Эта бедная, ничего не подозревающая Эйлин Синклер заслуживает лучшего.

– Она не может получить от меня то, чего я дать не в состоянии. Моя женитьба ничего не изменит между нами. Я люблю тебя, Фиона. Всем сердцем и всей душой.

«Но это ничего не значит.» Несправедливость слов Гэвина сжала Фионе горло, словно тисками. Было глупостью даже мечтать о совместном с ним будущем, не говоря уже о долговременных отношениях между ними. Они стали невозможны. Всегда были невозможны, но Фиона была слишком охвачена огнем своей любви к Гэвину, чтобы задуматься. И эта ошибка теперь дорого ей обойдется.

– Когда я впервые услышала, как ты говорил о том, что должен жениться на другой, сознаюсь, я себя пожалела. – Собрав остатки сил и решимости, Фиона расправила плечи. – Но теперь мне стало жалко нас троих – тебя, меня и твою невесту.

Какие-то звуки донеслись из большого зала. У Фионы стали гореть щеки при одной мысли о том, что кто-нибудь станет свидетелем ее унижения. Воспользовавшись тем, что Гэвин отвлекся на шум, она исчезла, не добавив ни слова.

Весь день и весь вечер Фиона сидела взаперти в своей опочивальне и залезла в постель только по настоянию Элис. Спать она не могла. Она стоически отказалась разговаривать с Гэвином и разорвала, не читая, переданную ей через горничную записку, почувствовав при этом даже какое-то удовлетворение.

Зная, что если будет беспокойно вертеться в постели, то разбудит Элис, спавшую на тюфяке у двери, Фиона села, подтянув к груди колени и накрывшись тонким покрывалом. Глядя в темноту ночи, она мечтала о несбыточном.

Так она просидела до первых лучей солнца в надежде, что они проникнут в ее заледеневшее сердце и растопят боль.

Однако солнце очень скоро скрылось за тучами, и начался дождь. Даже погода оказалась созвучной горю Фионы. Она встала и ополоснула лицо, зная, что днем ей придется быть на людях. Фиона смутно представляла себе, что именно надо делать дальше, но знала совершенно точно – если она останется здесь и увидит, как Гэвин женится на другой женщине, это окончательно разобьет ее застывшее от горя сердце.

Надо придумать способ, как уехать отсюда.

Отец Нил как раз стелил новый покров на алтарь, когда в церковь пришла Фиона.

– Вы слышали новость о том, что граф собирается жениться? – спросила она.

– Да. Все об этом только и говорят. – Священник посмотрел на нее добрым, сочувствующим взглядом.

Все эмоции, которые Фиона решила скрывать, нахлынули на нее с новой силой.

– В общем, это было ожидаемо, – солгала она. Прости меня, Господи, я солгала священнику, человеку, которого всегда считала своим другом!

Отец Нил нахмурился:

– Но тебе это неприятно.

– Это не могло оказаться приятным. Мне придется подготовиться к отъезду. Вы сможете мне помочь?

– А как насчет Спенсера? Он поедет с вами? – Отец Нил откашлялся. – Признаться, у меня были сомнения, когда вы предложили мне поехать с вами в Шотландию, но Спенсеру здесь хорошо. Вы хотите лишить его того, что ему могут здесь дать, миледи?

– Нет. Спенсеру необходимо обучение, которое обеспечивает ему граф. И хотя печаль сжимает мне сердце при одной мысли, что мне придется расстаться с моим мальчиком, он должен остаться.

– Вы должны быть сильной, леди Фиона, и молиться Всевышнему, чтобы все было хорошо.

– Я стараюсь, но трудно не терять веру при таких обстоятельствах. – Фиона собралась уйти, но вдруг остановилась. Ей было необходимо услышать ответ на вопрос, который она давно хотела задать. – Отец Нил, я наказана? За то, что оказалась безнравственной, что разрешила мужчине, который не был моим мужем, лечь со мной в постель?

Священник по-прежнему смотрел на нее с сочувствием.

– Господь понимает слабости плоти, ведь мы созданы по его образу и подобию. Он не мстителен, хотя и ждет от нас раскаяния за наши грехи. Я уверен, вы понимаете, что будет еще большим грехом склонять графа к адюльтеру после того, как он женится.

– Конечно. Поэтому я должна покинуть замок графа как можно скорее.

Отец Нил кивнул, но был явно чем-то обеспокоен.

– Значит, ты слышала?

– О чем? Есть еще что-то?

– Мне жаль, что должен вам это сказать, но я слышал, как сегодня утром после службы кухарка сказала – лорд Синклер и его дочь приедут завтра.

– Может быть, на этот раз граф найдет настоящую любовь, – сказала прачка. – Я слышала, такое случается даже в браке по расчету.

Несколько женщин развешивали для просушки белье, и их болтовня была хорошо слышна. Фиона хотела незаметно уйти, но увидев их лица, поняла, что ее обнаружили. В глазах некоторых женщин читались смешанные чувства: любопытство, жалость и удовлетворение.

Гордость не позволила ей бежать. Придется собраться с силами и пройти мимо них.