Куда ушел Седой Бог

Теперь Муррох пытался добраться до Бродира. Викинг видел, что Сигурд мертв. Мир Бродира рушился. Даже хваленая кольчуга подвела его. Хотя тело его и не пострадало, вражеские клинки посекли кольчугу в клочья. Прежде викинг никогда не сталкивался с ужасным далкасским топором. Он отступал под натиском Мурроха. В давке какой-то топор опустился на шлем сына Бриана, повергнув его на колени и ослепив. Но упавшего Мурроха защитил меч Дунланга.

Натиск гаэлов еще более усилился, когда Черный Турлоф, Конн и молодой Турлоф продолжили атаку. Дунланг в пылу битвы сорвал с себя шлем и панцирь.

— Дьявол побери эти железяки! — закричал он, поднимая с земли израненного принца и поддерживая его. В этот миг Торстен Датчанин метнул в Дунланга копье. Молодой воин зашатался и упал к ногам Мурроха, а Конн подлетел к Торстену и смахнул его голову с плеч так, что та завертелась в воздухе, расплескивая кровь.

Зрение постепенно вернулось к Мурроху.

— Дунланг! — испуганно закричал он, упав на колени рядом с другом и приподняв его голову. Но глаза Дунланга уже остекленели.

— Муррох! Ивин! — Кровь хлынула изо рта молодого воина, и он безвольно упал на руки Мурроха.

Принц вскочил с криком бешеной ярости. Он кинулся в самую гущу викингов, увлекая за собой гаэлов.

А на холме Кабры кричал Малачи. Теперь он отбросил все сомнения в сторону и забыл об интригах. Он поступил точно так, как в тайне от всех приказал ему Бродир. Малачи должен был стоять в стороне от обеих сражающихся армий, но в подходящий момент неожиданно осадить город. Кровь короля кипела, восставая против такого плана. Теперь же он схватился за толстое ожерелье, висевшее у него на шее. Много лет назад он снял его с шеи пленного датского короля. Старый огонь ненависти с новой силой вспыхнул в жилах Малачи.

— Убить или умереть! — закричал он, выхватив свой меч. Меты за его спиной отозвались свирепым ревом, и еще одна армия присоединилась к битве.

Под ударами метов ослабевшие датчане дрогнули и пустились в бегство. Они распались на одинокие группки, старавшиеся пробиться к заливу, где стояли на якорях их корабли. Но меты отрезали им пути отступления. А корабли из-за прилива оказались далеко от земли. Побоище продолжалось весь день, но Конну, случайно бросившему взгляд на садившееся солнце, казалось, что прошел всего лишь час с того момента, когда войска столкнулись впервые.

Бегущие норманны стремились к реке. Гаэлы вслед за ними вошли в воду. Они топили врагов. Ирландцы разделились: одни преследовали бегущих, другие сражались с норманнами, еще оказывавшими сопротивление. Юный Турлоф отделился от группы Мурроха и исчез в водах Толки. Он сражался с датчанами клана Лэйнета на побережье, пока Черный Турлоф не бросился в их гущу, словно бешеный зверь, одним ударом сразив Мэлмора.

Муррох, бешенство которого все еще не угасло, шатаясь от усталости и от слабости из-за потери крови, набросился на отряд викингов, вставших спина к спине и яростно отбивающихся от гаэлов. Их предводителем был Анрад Берсерк. Когда же он столкнулся с Муррохом, принц уже слишком ослабел, чтобы отразить удар датчанина. Он просто отбросил мечи в сторону и схватился с Анрадом врукопашную, пытаясь свалить противника на землю. Когда они оба упали, меч выпал из рук датчанина. Муррох и Анрад схватили его одновременно, но принц за рукоять, а Анрад за клинок. Гаэл изо всех сил дернул клинок, разрезая мускулы викинга.

Потом, поставив колено на грудь Анрада, Муррох трижды воткнул меч в его тело. Умирая, Анрад вытащил кинжал, но силы его таяли так быстро, что рука сама безвольно упала. Тогда чья-то рука, схватив за запястье Анрада, довела дело до конца. Клинок кинжала пробил сердце принца. Уже падая, Муррох увидел высокого седого гиганта, возвышающегося над ним. За плечами незнакомца развевался плащ, а единственный страшный глаз его равнодушно взирал на принца. Похоже, никто из воинов вокруг не замечал Седого Человека.

Теперь уже побежали все датчане. Король Сит-рак со стены взирал на гибель славы и гордости своего народа. Обезумевшая Гормлат созерцала резню, поражение и позор ее воинства.

Конн бегал по полю брани. Он искал Торвальда Ворона. Щит Конна раскрошился под ударами топоров, на широкой груди было с полдюжины мелких ран, меч плашмя ударил его по голове, но копна запутанных волос смягчила удар. На бедре кровоточила рана от копья. Однако в безумии битвы Конн не чувствовал боли.

Чья-то слабеющая рука ухватила Конна за колено, когда он споткнулся о труп человека в волчьей шкуре. Бывший раб наклонился и увидел племянника Малачи — О'Кели. Глаза юноши остекленели. Конн приподнял его голову. Улыбка скользнула по губам умирающего.

— Я слышал боевой клич О'Нейла, — прошептал он. — Ведь Малачи не мог нас предать? Он же не мог не вступить в битву...

Так умер О'Кели. Встав, Конн увидел знакомый силуэт. Торвальд Ворон выбрался из свалки и быстро убегал, но не к морю и не к реке, где его товарищи гибли под гаэльскими топорами, а к То-марскому лесу. Конн последовал за ним. Ненависть подгоняла его.