Куда приводят мечты

Альберт говорил мне в самом начале, что небеса – состояние души.

Так и есть.

Но подумаем. Разве Земля не является также умонастроением? Материя – не более чем энергия, кажущаяся человеческому интеллекту статичной. Жизнь – состояние сознания, воспринимающего энергию в качестве материи. Смерть – состояние сознания, более не воспринимающего ее таковой.

Жизнь на Земле – всего лишь панорама ярких наблюдений, кажущихся нам реальными.

Почему жизнь после смерти должна казаться менее реальной?

Но не буду тебя смущать.

Она покажется тебе вполне реальной.

И прошу тебя, брат, не страшись ее.

Смерть – вовсе не повелительница всех ужасов.

Смерть – это друг.

Подумай вот о чем. Ты боишься спать ночью? Разумеется нет. Потому что знаешь, что опять проснешься.

Думай о смерти то же самое. Как о сне, от которого неизбежно пробудишься.

Настоящая жизнь – это процесс становления. Смерть – один из его этапов. Вслед за жизнью не наступает небытие.

Существует только непрерывность бытия.

Не сомневайся в том, что мы являемся частью замысла. Замысла, состоящего в том, чтобы поднять каждого из нас на высочайший возможный уровень. По временам путь может проходить во мраке, но он, несомненно, ведет к свету.

Но никогда не забывай о том, что мы платим за каждый свой поступок, мысль и чувство.

В одном изречении из Библии об этом сказано.

Что посеешь, то и пожнешь.

Люди бывают наказаны не за свои деяния, а своими деяниями.

Если бы только люди это помнили.

Если бы каждый мужчина и каждая женщина на Земле знали – без тени сомнения, – что им придется столкнуться с последствиями своих жизней.

Тогда мир изменился бы в одночасье.

Господь тебя благослови.

Возвращаюсь к своей любимой.

Эпилог

Я только что вернулся из Филадельфии.

Может, с моей стороны это было глупо. Вполне возможно, что женщина, принесшая мне рукопись, знала о существовании доктора Брэнингуэлла и его жены. Невозможно сказать наверняка. Я снова в недоумении. Если и так, зачем ей было придумывать все это и обманывать меня?

Поначалу я решил отправиться к Брэнингуэллам и рассказать им свою историю.

Но здравый смысл подсказал мне этого не делать.

А сделал я вот что: подождал, пока няня повезла ребенка в коляске на прогулку. Я пошел вслед за ней в небольшой окрестный парк и, пока она сидела на скамейке, заговорил с ней, поглядывая на ребенка. Чувствуя себя при этом полным идиотом. Но, глядя в глаза этого ребенка, я чувствовал также что-то еще.

Неужели этот младенец обладает душой моего брата Криса? Действительно ли он поедет в Индию в возрасте тридцати лет, встретит молодую женщину с душой жены моего брата Энн и женится на ней?

Хотел бы я это знать.

Мне уже шестьдесят три. Ясно, что я не проживу так долго, чтобы проверить. Можно было бы попросить детей это выяснить, но я уверен, что вряд ли они заинтересуются неопределенным, маловероятным событием, которое может или не может произойти через несколько десятилетий в удаленной на тысячи миль стране.

Так что на этом история, несомненно, заканчивается.

Я могу лишь повторить: если в рукописи написана правда, каждому из нас следует присмотреться к своей жизни.

Внимательно.