Куда падает дождь

Оказывается, он был специалистом в области крупных финансовых объединений и приобретений. Стэнфорд он еще с грехом пополам мог вспомнить, но что касается финансовых объединений, то тут память забуксовала. Было такое ощущение, что его и без того держащийся на честном слове разум начал медленно, но верно распадаться. Когда он учился в Стэнфорде, он хотел стать честным служителем закона и работать на бедных. Однако в какой-то момент он сблизился с Дж. К., и они на пару сделали огромные деньги, скупая близкие к банкротству компании и затем умудряясь вывести их из-под удара.

Что он уже два месяца в больнице, Миднайт знал. Но что были эти два месяца в сравнении с потерянными годами и провалами в памяти, а главное – с ужасной перспективой, что он вообще никогда не восстановит эти белые пятна?..

Свет играл в золотистых волосах женщины и в ее фиалковых глазах. Она каким-то образом воплощала все самые страшные опасения насчет белых пятен в сознании Миднайта. Когда-то она, несомненно, была его богиней и он служил в ее святилище. Но потом она оказалась недостойной поклонения, и все его иллюзии развеялись.

Некогда сердце его переполнялось любовью к ней, но она использовала его любовь ему во вред.

Может, этим объясняется, почему доктор Лескуер не вывесила ее фотографии на доске.

Когда женщина переступила порог палаты, он зарылся в подушку и затрясся, угадав каким-то особым чутьем, что она для него опаснее тысяч таких, как Ольга.

– Уберите ее отсюда, – прорычал он нечеловеческим голосом, заикаясь от гнева, – она… она мне здесь не нужна!

Женщина побелела, но не ушла, а лишь закусила губу и, собравшись с силами, заговорила:

– Что здесь происходит?

Опять этот голос – напуганный, но полный решимости, словно она не привыкла к борьбе.

Да, он любил ее. И потерял. Она была его принцессой. И предала его.

Но откуда, черт побери, он знает это? С той ночи, когда сиделка выгнала ее, махая шприцем:

– Идите отсюда!

Санитар подскочил к молодой женщине, грубо схватил ее за тонкую руку и с силой толкнул к стене, так что она вскрикнула.

– Ах ты, сволочь! – прошипел Миднайт нечленораздельно, тщетно пытаясь вырваться из пут, чтобы прийти ей на помощь. Какая сила заставляла его одновременно стремиться избавиться от нее и защитить ее?

– Полегче, полегче, – раздался властный мужской бас из дверей позади женщины.

– Вызовите охрану! – диким голосом завопила ночная сиделка, она совсем вышла из себя, увидев входившего в палату Дж. К. Камерона.

Но как Дж. К. мог стать предателем и явиться сюда с этой блондинкой?

– А теперь, коль вы здесь, позвоните доктору Лескуер, – холодно приказал Дж. К. – Я хочу знать, что здесь происходит.

– Пациент вышел из-под контроля, – брызгала ядовитой слюной ночная сиделка.

Тоненькая блондинка стряхнула с себя санитаров и направилась к его кровати. Несмотря на гнев, движения ее были полны грации.

– Простите, – проговорила она негромко, но твердо, прокладывая себе путь сквозь толчею.

Все расступились, только ночная сиделка в садистском раже охраняла Миднайта, словно дракон свою жертву.

– Мадам, будьте умницей, уходите. Он злой и опасный. – В голосе Ольги звучала угроза.

– Он связан. Здесь вас шестеро. Но если б даже я была одна, он бы меня и пальцем не тронул.

От ее слов он еще острее почувствовал себя полным ничтожеством.

Ольга угрожающе размахивала шприцем.

– Ну нет, я его сейчас успокою за милую душу.

– Не прикасайтесь к нему! Мне надо с ним поговорить.

– Ха! – рявкнула Ольга. – Поговорить! Не так-то это просто. Он не человек. Был, да весь вышел. Он говорить не может. Он овощ.

Отчаяние захлестнуло Миднайта. В глазах его сверкнула ярость. Он закрыл глаза и лежал не шелохнувшись. Он чувствовал себя униженным и сломленным. Ему хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Как же ему было невыносимо, что эта красивая женщина видит его слабым и беспомощным, связанным по рукам и ногам как взбунтовавшееся животное. Но еще хуже было другое: чувствовать себя чем-то обязанным ей – страшнее и представить себе невозможно.

– Прекратите! – остановила Ольгу блондинка. – Если здесь кто злой и опасный, так это вы… – Голос ее задрожал, и она замолчала на секунду. – Джонни, никакой ты не овощ, – закончила она мягко.

– Провались ты пропадом, – плюнул он, не желая ее жалости.

Она прикоснулась к его затекшей руке и стала поглаживать ее, пока та вновь не обрела чувствительность, но он упорно глядел в сторону и не реагировал на ее прикосновение.

– Сканирование показало, что никаких нарушений у тебя нет. С тобой все в порядке. Просто нужно время.

Миднайт мрачно нахмурился, делая вид, что не понимает ее.

Она постаралась не заметить его холодную реакцию и взяла ситуацию в свои руки, твердым голосом приказав всем убираться из палаты.

Когда Дж. К. спровадил всех и закрыл за собой дверь, связанному Миднайту, оставшемуся наедине с женщиной, маленькая комната показалась тюремной камерой. Она склонилась над ним, а он не мог никуда спрятаться от нее. Она не торопясь сплела свои пальцы с его пальцами.