Куда идем мы…

Псих возвращался в свое нормальное состояние, уже примерно догадываясь, что увидит.

Предчувствия, как пели в опере, его не обманули.

Действительно, на полу, хватаясь за голову и суча ногами, катался Черный. На голове его сиял желтым точно такой же золотой обруч, что красовался на лбу обезьяна.

Гуа в образе коррупционера читала сутру.

Секретарь с ирокезом почему-то не бежал спасать шефа, а, наоборот, выбегал из комнаты. Недоумение разрешилось быстро — буквально через пару секунд он ворвался обратно, размахивая огромной абордажной саблей. Но две секунды иногда бывают критичны — сейчас на его пути оказался не безоружный чтец-декламатор, а нехорошо ухмыляющийся Псих с железным посохом. Драка уложилась в один-единственный удар.

Быстро установилось своеобразное разделение труда: Псих методично убивал всех вбегающих в комнату бандитов, а Гуа дочитывала сутру.

Природа только кажется единой.

Различиям в природе нет числа!

Но для людей все к одному сводимо —

К борьбе неутомимой против зла![1]

Бандиты, впрочем, быстро кончились: Черный, невероятным усилием воли преодолев боль, все же сумел проорать:

— Сваливайте! Сваливайте все и не возвращайтесь! Мне все равно край пришел, а макака вас вырежет как телят!

Бандиты с внутренним облегчением немедленно последовали приказу атамана, и попытки отбить Черного полностью прекратились.

Гуа для гарантии прочитала сутру трижды, благо, она была вдвое короче той, которую читали Психу. Под конец Черный даже орать перестал, только дергался, как будто его током било.

Когда куратор замолчала, он не сразу поверил своему счастью.

Потом, с трудом собрав себя в кучу, сел.

— Сука ты, Марикович. — с трудом сказал он. — Всегда предполагал, что ты этим кончишь. От тебя всегда сортиром воняло. За сколько ты меня сдал?

Гуа молчала. Псих понял, что надо брать переговоры на себя.

— Рясу. — коротко сказал он.

— Да пошел ты. — сплюнул медведь.

Гуа без команды начала читать сутру, Черный — орать, а Псих размеренно, не торопясь, объяснял:

— Не надейся, не сдохнешь. Эта штука у тебя на голове очень точно настраивается — давит так, что мечтаешь сдохнуть, но сдохнуть не получается. Никак не получается. С гарантией не сдохнешь. Можно только лежать и страдать. Жизнь — боль.

Он повернулся к Гуа.

— Помолчи пока.

И снова Черному:

— Рясу.

Шатаясь, тот встал и подошел к встроенному в скалу сейфу. После пятиминутных манипуляций дверь открылась, и ряса полетела в лицо Психу.

— На, застрелись!

Псих ловко поймал одежду и резюмировал.

— Дело сделано. Ну что — я его кончаю, закрываю квест и сваливаем?

В этот момент Гуа приняла свой настоящий облик и ответила:

— У меня другое предложение.

Она повернулась к пленнику:

— Черный, я готова оставить тебя в живых, если ты сменишь класс на монаха и отправишься в паломничество в Москву вместе с этим обезьяном и тем монашком, чью рясу ты украл. Я понимаю, что задачка не из простых и шанс дойти не очень велик, но это шанс. Здесь у тебя шансов нет.

Черный сел прямо на пол, привалился спиной к стене и засмеялся. Его смех был похож не то на кашель, не то на карканье ворона.

— Отметил, блин, день рождения. Почему я веселый такой… — пропел он и показал Гуа и Психу средний палец. — Вот вам. Монахом не стану. Нафиг нужна такая жизнь. Это же до гробовой доски, к нормальной жизни уже никогда не вернешься. Так и будешь до смерти крупу жевать как хомячок. А я мясо люблю. Кончайте уже. Сдохнуть в юбилей — не худшая дата. Круглая.

— У меня есть идея получше. — вдруг сказал Псих. — Задолбался я один с этим ребенком валандаться. Почитай сутру, а? Ручаюсь — через пять минут ему совсем другие мысли в голову придут.

Гуа пожала плечами и начала чтение.

Ожидания Психа не оправдались. Через пять минут медведь продолжал показывать «фак» в ответ на все вопросы.

Через 15 минут Псих его зауважал.

Через 25 минут — смотрел на бандита почти с ужасом.

— Достаточно. — сама себе сказала Гуа, когда минуло полчаса. — Твое последнее слово, Черный.

Говорить медведь уже не мог, поэтому молча показал своим мучителям палец.

— Знаешь что, Псих. — в раздумье сказала Гуа. — Пожалуй, я тебе его не отдам. Все равно монахом он не будет, а такая корова нужна самому.

Она повернулась к пленному.

— Слушай меня, медведь. Предложение меняется. Клан Штанских создает академку на Земле, на острове Рикорада. Как ты смотришь на предложение к нам вступить? Класс сохраняется, плюшки у нас жирные, с прокачкой поможем.

— А в комплекте с этими добряками — жесткая дисциплина и ночные тревоги. — закончил за нее Черный. — Плавали, знаем.

Он помолчал еще секунд пять. Отдышался.

— На бессрочный контракт не пойду. — выплюнул слова Черный. — Это то же самое рабство. Смысла нет.

— Хорошо, десять лет. — сказала Гуа. — Штрафные санкции будут конские, сразу предупреждаю. С такими, как ты, по-другому нельзя.

— Пять. — выдохнул медведь.

— Десять, Черный, десять. — уверенно сказала куратор. — Десять лет за жизнь — это дешево. Но ты мне понравился. В хорошем смысле слова.

* * *