Куда идем мы…

— Да куда он денется? — отмахнулась Гуа, повернулась к монаху спиной и, нагнувшись, начала рыться в пространственном кармане. — Слушай, я понимаю, что с ним непросто, я даже примерно представляю, что он тебе наговорил, но давай ты как-то соберешься? Он порталом ушел? Ничего перед этом не говорил? Сейчас каждая мелочь важна. Вернуть-то мы его вернем по любому, но время, время…

— Он не вернется. — повторил Четвертый. — Я его через Систему отпустил.

Спина Гуа окаменела.

— Что ты сказал?

Этого голоса испугался бы сам Люцифер, но Четвертому было уже все равно. Сидя на кровати и опустив голову он все тем же ровным голосом повторил.

— Я его отпустил через Систему. Сказал, что отказываюсь от его услуг, что он ничего не должен ни мне, ни клану и попросил Систему подтвердить мой отказ.

Гуа встала, повернулась и села на кровать рядом с Четвертым. Ее лицо застыло маской, в которой невозможно было узнать недавнюю красавицу. Сейчас она была похожа на ту, кем, наверное, являлась на самом деле — долго жившую, много видевшую и смертельно уставшую женщину.

— Боже мой… — протянула она, и в этих двух словах было больше горя, чем во всех трагедиях Шекспира. — Он тебя развел. Развел как младенца. Боже мой, на что мы надеялись, идиоты? Это же Псих, ему такие как ты на один зуб. Он таких как ты, за утренним кофе на хлеб мажет. Двух дней не прошло — и он уже получил полную неоспариваемую свободу.

Она наконец-то заплакала — абсолютно беззвучно, только слезы потекли из глаз.

— Господи, я опоздала на каких-нибудь пару часов. Всего два часа — а все пошло прахом, и ничего не сделать.

Ни-че-го.

Все прахом.

Все в песок.

Она встала, вытерла глаза и пошла к порталу.

— Время вышло. — обернулась она и посмотрела Четвертому прямо в глаза. — Будь ты проклят, идиот. Не за себя проклинаю — за всех тех, что уже заплатили жизнями за этот проект. Можешь здесь валяться, на неделю тебе денег хватит, можешь завтра уйти и сдохнуть — это ничего не изменит.

И ушла в портал.

Три минуты истекли.

* * *

Четвертый еще немного посидел на кровати, потом вспомнил слова Старого: «Делай что должно и будь что будет».

Он встал, собрал раскиданные вещи в хурджин, поколебавшись, сунул туда и оставленную Гуа на тумбочке рясу с шапочкой. Завтра с рассветом он уйдет. До рассвета оставалось еще часа четыре, надо бы поспать и немного набраться сил, но сна не было.

Вообще.

Полежав немного, Четертый открыл в справке новоприсланную сутру и принялся ее учить.

«Святость» сама себя не прокачает.

По крайней мере, никто не скажет, что он сдался.

* * *

[1] Формулировка взята из главного источника знаний в современном мире.

Глава одиннадцатая. Бикин. Софифи. Розенгартовка, Лермонтовка

г. Бикин

Хабаровской локации

46°49′ с. ш. 134°15′ в. д.

Ранним-ранним утром, когда заспанное солнце только одним глазком выглянуло из-за горизонта, из города Бикин выехал человек на лошади.

Это был Четвертый.

Он ехал в никуда.

* * *

п. Софифи на о. Хольмахера,

локации Северное Малуку,

Индонезия.

0°43′ с. ш. 127°34′ в. д.

А за много тысяч километров от Бикина в самом дорогом и популярном баре поселка Софифи пили двое демонов обезьяньего происхождения. Занимались они этим уже довольно давно, оба были на хорошем взводе, потому говорили громко и жестикулировали яростно. Однако другие посетители ничем не выражали своего неудовольствия, потому что никаких других посетителей в баре не было.

Некоронованный король острова Хольмахера по кличке Царь Драконов принимал своего друга, которого не видел очень и очень давно. А чтобы никто не мешал им общаться после долгой разлуки, он и выгнал из бара всех, включая бармена.

Теперь Царь Драконов сидел напротив старого приятеля за огромным столом, заставленным разнообразными деликатесами, сжимал в пудовом кулаке стакан с виски карего цвета и счастливо улыбался.

А вот старый друг, обычно отзывавшийся на имя «Псих» — не улыбался, а, напротив, ворчал:

— … так что теперь я сраный монах с запоротым билдом. Вот такие вот дела, Драко!

И Псих залпом влил себе в глотку все, что оставалось у него в стакане. Скривился, и закусил очищенной личжи.

— Но при этом! — продолжил он. — При этом! При этом что? А! Но при этом, Драко, я абсолютно свободный сраный монах. Абсолютно! Легально! Могу всех посылать.

— Базара нет! — кивнул головой индонезиец. — Ты крут. Не спорю. Лихо вывернулся.

— Во! — подверждающе кивнул Псих. — А почему? Опыт! Опыт не пропьешь! И не просидишь в этом… В заточении не просидишь.

Дракон пьяно покивал головой и вдруг поинтересовался:

— Ну и куда ты теперь?