Куда идем мы… - 4

– Понятно, – с каким-то даже удовлетворением кивнула Гуа. – Тогда у меня еще одно сообщение. Пришли контрольные анализы наших Психов – я на всякий случай взяла у них кровь, мочу и прочее еще раз спустя четыре часа. И знаете, что мне пишут? Анализы и того и другого по-прежнему на сто процентов соответствуют генетическим показателям Психа. Но есть нюанс. Организм объекта А стремительно распадается.

И она внимательно посмотрела на одного из обезьян.

– В эксперименте что-то пошло не так, Анатолий Матвеевич, – сказала она ему. – Вам осталось жить часов шесть, не больше.

* * *

– Анализы покажите, – глухо сказал разоблаченный самозванец. – Быстрее всего падает гемоглобин?

– Да, – сверившись, подтвердила Гуа.

– Этого он больше всего и боялся.

– Кто он? – не понял Штанский.

– Мужик, предоставивший основу для преобразования. Штаны, не тупи. Я не Анатолий Матвеевич Безенчук, я Псих. Анатолий Матвеевич превратился в меня. Вы зря боялись этой разработки, она мало подходит для оперативной работы. Это, конечно, превращение в другого – но навсегда и со стиранием прежней личности. По сути, Головастик разработал своеобразный способ самоубийства – он мечтал стать Психом, теперь есть второй Псих, но Головастика больше нет. Он умер, когда переродился в меня. Я не смогу с вами поделиться этой магической технологией – я о ней почти ничего не знаю. Во мне есть кое-какие остатки его личности, но это не знания, а скорее эмоции.

Страх. Злость. Стыд. Сожаление. Мечта.

Человек хотел стать большим ученым, облагодетельствовать человечество, но в итоге стал колдуном-разработчиком, всю жизнь работавшим на всяких бандитов. У человека гибкая психика, она подстраивается под изменившиеся обстоятельства. Как правило, людям не составляет труда обмануть себя и убедить, что не мы такие – жизнь такая. Даже если человек предает все то, во что он верил раньше – он очень быстро искренне начинает считать, что то, прежнее было плохим, а то, за что он топит сейчас – единственно верное.

Но Головастик был ученым, причем не шарлатаном-болтологом, а практиком, который должен давать результат. А главный принцип, по которому живут ученые – подвергай все сомнению. Вот и маялся бедный Головастик годами. Никак ему не удавалось себя убедить, что все хорошо, что он живет правильной жизнью. Рано или поздно его настигало прозрение, и он понимал, что все его самооправдания – фуфел. Что на деле спустил он свою единственную жизнь в унитаз, разменял на служение бандитам за деньги.

А когда он про проект Системы плюс узнал – его конкретно накрыло. Вот, мол, люди не просто так жили – небо коптили, люди человечество спасти пытаются.

Технологию смены личности он считал своей лучшей магической разработкой, и когда мы подошли поближе – просто убил себя, превратившись в меня. Вот только магия оказалась не до конца отлаженной. Как выяснилось, личность садится на основу, но очень ненадолго. Потом – взрывное отторжение и распад.

Больше я вам вряд ли что могу рассказать, я просто не знаю. Я так и не восстановил его планы и до сих пор не знаю – что он собирался делать, превратившись в меня. Я, например, так и не понял, зачем он отрезал голову тому бедолаге-разбойнику. Понятно, что для того, чтобы Психа из паломников выгнали, но зачем ему это было надо? Вопросы, одни вопросы. А ответов я уже не узнаю – тупо не успею дожить.

Оказывается, быть созданием доктора Франкентейна – не лучшая в мире судьба.

И псевдо-Псих грустно улыбнулся.

Штанский, похоже, был потрясен.

– Зачем он так? – спросил он. – Зачем это все? Почему он просто не пришел ко мне, раз так проникся идеей Системы-плюс? Неужели бы ему дела не нашлось? Да такому гению…

Неожиданно ему ответил не голем доктора Головастика, а настоящий Псих.

– Штаны, ты какой-то странный. Иногда умный, а иногда беспощадный. Тебе же русским языком сказали – у мужика совесть сбоила, а не мозги. Он с такими как ты, всю жизнь общался и наверняка знал вас как облупленных. Этот вариант ничем от работы на бандитов не отличался. Ну пришел бы он к тебе, ну посадил бы ты его на проект Системы Плюс. Ну трудился бы он на тебя, работал на доброе дело. До поры до времени. Я вот тоже на вас работаю, тоже важное и доброе дело делаю – Четверку в Москву веду.

Меня это как-то спасло от разборки на молекулы, когда вас припекло? Нет – меня пронырливость пташек Гуа спасла, которые быстро информацию нарыли.

Псих махнул рукой.

– Да я не жалуюсь, все-таки не первое столетие на свете живу. Знаю, что все подвиги совершаются по пояс в дерьме. Не бывает героев в белых одеждах. Они не в белом. Они просто вывозят, делая свое дело.

А от вас я еще не свалил по одной-единственной причине. Потому что ты, Штаны, «Цветок колдовства» все-таки купил.

Псих встал и спрятал посох в ухо.

– Ладно, пора мне. А то эти идиоты точно пацана угробят.

Повисла неловкая пауза.

– Гуа, ну что тупишь? – не выдержал Псих. – Где твой приказ вернуться, долго мне ждать? Псих свое слово никогда не нарушал.