Кубинский зал

– Звучит ужасно, правда?… Напоминает мне наше хранилище – как будто Джей висит на окровавленном крюке1. Если я ничего не перепутала, как раз сегодня после обеда он собирался туда. В принципе, я не против, лишь бы он не встречался там со своей мисс О, кем бы она ни была, шлюха… В нашей части Бруклина много баров с самыми странными названиями. А может, Ред-Хук как-то связан со строительным бизнесом…

Но она ошибалась. Я хорошо знал, где находится спортивный зал Ред-Хук – потому что в одну дождливую субботу ездил туда со своим сыном.

Между тем Элисон понемногу приходила в себя, и я чувствовал, что сейчас самым правильным было бы оставить ее одну, а самому отправиться на поиски Джея.

– Ну хорошо, Элисон… – Я встал.

– Подождите минуточку, мистер Уайет!…

– Что?

Она схватила меня за руку и слегка потерла костяшки пальцев.

– Я должна кое-что тебе сказать.

Если бы где-нибудь поблизости была кровать, сейчас мы бы уже лежали в ней, и плевать на Джея.

– Говори, я слушаю.

– Ты должен пообещать мне одну вещь.

– Какую?

– Обещай, что не будешь судить сгоряча.

– Судить о чем?

– О том, что мы делаем.

– Кто это – «мы»?

– Ты не хочешь узнать – что?

– Кто, что… Хочу.

– Узнаешь.

– Когда?

– Сегодня вечером. – Она заглянула мне в глаза. – В Кубинском зале.

– Сегодня вечером?

– Ха говорит, что готов.

– Так скоро?! – удивился я.

– Некоторые вещи, – медленно проговорила Элисон и пьяно усмехнулась. – происходят скорее, чем ожидаешь. Иногда.

– Во сколько мне прийти?

– Приходи около полуночи. К этому времени я уже протрезвею, клянусь! – Она выразительно приподняла брови. – Обещаю, что буду в отличной форме, мистер. Ты получишь незабываемые впечатления… – Она погрозила мне пальцем. – Да, еще одно…

– Что?

– Тебе никто никогда не говорил, что ты умеешь классно целоваться?

Если кто-то и говорил, то это было слишком давно.

– Ты совсем опьянела, Элисон. Выпей кофе покрепче, хорошо?

У подножия мраморной лестницы я еще раз оглянулся на Элисон. Она сидела в темной дальней кабинке низко опустив голову – возможно, от отчаяния. Пожалуй, поцеловав ее, я совершил ошибку. Но целовать ее мне понравилось, я мечтал сделать это снова, и было не исключено, что ждать мне придется совсем не долго.

Потом я поднялся по лестнице, повернул ручку двери и быстро пошел к выходу из ресторана, надеясь, что на меня никто не обратит внимания. Официантки сидели за столиком в дальнем конце зала, курили и болтали; несколько подсобных рабочих сортировали столовые приборы и складывали салфетки. Никто из них меня не заметил. Никто, кроме одетого п мешковатый комбинезон Ха, который стоял на стремянке в вестибюле и менял перегоревшую лампочку.

Он один видел, как я вышел из Кубинского зала, как замешкался, осторожно заглядывая в общий зал, как вздрогнул и удивленно поднял взгляд, заметив его на лестнице, и когда наши глаза встретились, Ха (так мне, во всяком случае, показалось) понял обо мне все. Он понял, что я – одинокий, холостой мужчина, который слишком часто ест в ресторане; понял, что у меня неприятности, что я только что вышел из Кубинского зала, где Элисон, пьяно свесив голову, сидит одна в самой темной дальней кабинке; понял, что между нами что-то произошло. Да, глядя в его плоское сморщенное лицо и немигающие, широко расставленные глаза, я почувствовал, что Ха знает обо мне и это, и, наверное, еще многое другое.

Я же не знал о нем ничего. Я даже не представлял, почему происходящие в Кубинском зале непонятные события в такой степени зависят от него.