Кубики больницы Арчибальд

– У меня недавно было одно дело, где девочка повесилась после того, как прочла его книгу. Вот, пользуясь случаем, я и решил поговорить с ним.

– Но причем тут ты. Насколько я знаю самоубийства не твой профиль.

Вудс сразу подметил, как резко они перешли на это резкое «ты». Заодно и скорость диалога увеличилась. А ещё, впрочем, это было уже совсем очевидно, Гивер стал машинально шарить по карманам. Сигарету искал, судя по всему.

– Не мой. Дело в том, что отец девочки был полицейским и решил сам прояснить ситуацию. Только сделал это с оружием. Кинг не пострадал, а вот отца ждет суд.

– И после этого ты решил познакомиться с ним?

– Да. Он оказался довольно интересный человек, даже более чем. Но заинтересовало меня другое. Я никогда раньше не читал его книг и получив одну в подарок, понял, что она мне что-то очень напоминает.

– Что же? – спросил Гивер, закончив лазить у себя по карманам.

– Медицинские отчеты, а правильней сказать, некоторые медицинские работы по серийным убийцам, психопатам, самоубийцам. Не в грубой форме, конечно, но, если присмотреться, можно найти сходство.

– Все писатели где-то должны искать материал, чем Кинг лучше других. Он пишет ужасы, драму, триллеры. Это вроде нормально нет?

Наконец Гивер понял, что сигарет у него нет, и подошёл к столу. Вудс деликатно пропустил его. Сэм открыл ящик и вытащил пачку. Все же, насколько он был в этой своей растерянности наивен! Вудс, вздохнул, все же зря он так налегает на этого старого преподавателя. Ему стало стыдно.

– Если тебе неудобно, я могу зайти попозже, я тут на пару дней.

– Да, все нормально,– Гивер затянулся,– все хотел бросить.

– Неужели все настолько плохо, Сэм? – Вудс озабоченно посмотрел на профессора, – такое ощущение что ты убийство совершил…

Гивер сделал ещё затяжку и задумчиво посмотрел на Вудса. Казалось, они снова вернулись на несколько лет назад. И перед ним всё тот же незнакомый ему человек. Профессор снова задумчиво потянул едкий дым.

– Я так думаю, самое бесполезное, это что-то скрывать от одного из лучших умов психологической криминалистики. Верно, доктор Вудс?

– Да я уже профессор, если честно, – улыбнулся Джеймс, пытаясь разбить напряжение, – только вот, официальность на пару дней, запаздывает.

Бар Чароки

В индейском баре Чароки было все, кроме индейцев, равно как и остальных гостей. Казалось, что тут вообще никто не появляется кроме двух врачей, ищущих определенной уединенности. В любом случае для откровенного разговора, место было просто идеальное.

Сэм пододвинул стакан с пивом Вудсу. Теперь он был совсем другим, смена обстановки, пошла ему на пользу. Задумчиво посмотрев на свою порцию, он вздохнул и начал понемногу открывать давно забытый ящик прошлого.

– Стейт, был наверно самым талантливым моим учеником, – сказал Гивер, немного поразмыслив, – когда он первый раз попался мне на глаза, я думал все, пропал парень, но вот он сдает экзамены и поступает к нам. А как учился! Схватывал на лету. Это даже не талант, это дар. Я был тогда уверен, что она станет как минимум доктором медицины.

– Но что-то помешало?

– Да помешало, – Гивер неспешно потянул пиво, – Стейт постоянно экспериментировал с различными практиками психологического воздействия. И что самое печальное получалось у него превосходно.

– Например?

– Он стал прекрасным манипулятором.

– Склонял к суициду?

Гивер, посмотрел на стакан. Вудсу все больше и больше становилось его жаль, старик явно не хотел вытаскивать свои тайны. Но делать нечего, не зря же он проделал этот путь, да и обезболивающее старик уже в себя всадил.

– Можно и так сказать, – сказал Гивер, – у него был сосед Джонотан Харнс. Скажем так, не семи пядей во лбу, но парень не плохой. Отзывчивый. Учился неплохо.

– И что с ним стало?

– Повесился. Прямо в комнате. Стейт тогда уехал домой, а Харнс остался. Причем предупредил мать, что хочет побыть один.

– Какие у него были отношения с матерью?

– Прекрасные. Он её очень любил и до того, как подселиться к Стейту, чуть ли не каждый день писал. А потом. Потом все пошло наперекосяк.

– Но почему отчислили именно Стейта, он же был в отъезде. Это ведь самоубийство. У вас не было никакого основания, отчислять его.

– Формально да. С этим было сложно. Но Харнс оставил записку, где изложил свой взгляд на ситуацию и уж больно она напоминала идеи Стейта.

– Хочешь сказать, что их задушевные беседы довели парня до суицида?

– Да. Как я говорил Стейт очень способный психолог.

– Скажи Сэм, ты имеешь какое-либо отношение к его отчислению? – Вудс тоже выпил немного пива, – только честно.

– Да я редко вру. А сейчас и вовсе не хочется. Мне кажется, наоборот, я недоделал тогда свою работу. Да я выразил свое мнение и к нему прислушались, но всё равно, я должен был настоять на полном расследовании, а не на простом отчислении. Это теперь как гвоздь, который с каждым годом все больше ржавеет и отравляет мой организм.

– А почему это не придали огласке?