Кто же вы, Северус Снейп? (СИ)

Спартанцы не хотели отправлять большое войско в Фермопилы, потому что собирались защищать только свои земли. В то время Фермопильский проход был единственным путем из Северной Греции в Южную. Несмотря на разногласия, совсем отказаться от участия в войне против Ксеркса спартанцы не могли, и потому отправили маленькое войско во главе с царем Леонидом. Леонид отобрал из граждан 300 воинов. Когда отряд выходил из Спарты, спартанское руководство просило: «Возьми, Леонид, хоть тысячу», на что он резонно заметил: «Чтобы победить, тысячи не хватит, чтобы умереть, довольно и трехсот». На западе от Фермопил поднимается обрывистая и высокая гора. На востоке проход подходит непосредственно к морю и болотам. Там была проезжая дорога двадцать метров шириной. Там была построена стена, представляющая собой невысокую баррикаду, выложенную из тяжёлых камней, где Греки разбили лагерь. Первые два дня греки успешно отражали атаки персов. Персы не могли развернуться в узком проходе и погибали массами в давке или будучи сброшенными с обрывистого берега.

Ксеркс не знал, что предпринять, и решил действовать хитростью. Он нанял местного жителя, который показал его войску обходной путь. Греки оказались в окружении. Большинство отрядов из объединённого греческого войска отступили и отправились по своим родным городам. Прикрывать отход остались только триста спартанцев царя Леонида. Ксеркс предложил Леониду сдаться. На что царь Леонид ответил лаконично: «Приди и возьми!» Он не рассчитывал на победу, но лишь на славную смерть. Спартанцы приняли бой. К тому времени у них уже были сломаны копья, и они разили врагов короткими мечами. К концу сражения у них не осталось даже оружия: оно затупилось, и тогда начался рукопашный бой. Все спартанцы погибли. В бою пал и сам царь Леонид.

Доблесть и мужество греков послужили примером для эллинов и оставили неизгладимое впечатление в войске персов, значительно понизив их боевой дух и поколебав уверенность в победе.

Впоследствии на этом месте поставили пустой саркофаг, украшенный статуей каменного льва. На нем было написано: “Из зверей я – сильнейший, из людей сильнее всех тот, кого стерегу я здесь в каменном гробе”.

Класс молчал. И не просто молчал, тишина была, как натянутая нить. Нат была довольна их реакцией.

— О чем, кроме хорошей стратегии, рассказал нам этот прекрасный урок истории?

— Героизм, — послышался высокий девичий голосок.

— Правильно, героизм. Еще.

— Смелость.

— Правильно, смелость. Еще.

Голоса на миг замолкли, и тишину разрезал звук звонка.

— Самопожертвование. Это тема нашего следующего урока. Домашнее задание я не задаю, надеюсь, у вас появилось много мыслей для размышления. До следующего урока. Мистер Малфой, я надеюсь, вы продолжите вместе с нами изучать своих врагов?

Малфой с непроницаемым лицом поднялся из-за стола и направился к выходу.

— Думаю, да…

Позже

Войдя в учительскую уже после начала совещания, Северус впервые пожалел, что опоздал. Макгонагалл метала молнии в Натали, пытаясь обвинить ее, как ему показалось, во всех смертных грехах разом. Та же стояла с прямой спиной и несгибаемой позицией, но при этом, в отличии от Минервы, была абсолютно спокойна.

— Вы в своем уме, вы учите их сражаться? Изучать врага? Что за бред? Они ведь дети, — не унималась Макгонагалл.

— Профессор, если вы обоснуете свои претензии, то я готова признать свои ошибки и сменить курс обучения.

Минерва уставилась на Натали своими голубыми глазами, пылающими от возмущения.

— Какие еще доводы вам нужны? Я, по-моему, достаточно хорошо обрисовала проблему. Или вы не слушаете меня?

— В чем состоит суть ваших претензий? — Нат была абсолютно спокойна, чем еще больше злила Макгонагалл. — Вы вменяете мне в вину то, что я открыто говорю о существовании выбора, и что от этого выбора будет зависеть их будущее? Я вас правильно понимаю? Грядет война, и, как бы вы ни хотели защитить их, у вас это, к сожалению, не получится. Они должны понимать, с чем столкнутся. Это все равно, что убегать от собаки: чем быстрее бежишь, тем быстрее догонит. Чем больше мы стараемся оградить их, считая еще детьми, тем слабее они становятся, а Он предлагает наиболее заманчивый и простой путь. Вам так не кажется?

— Альбус, скажи что-нибудь, — Минерва хватала воздух ртом от возмущения.