Читаем Кто воевал числом, а кто – умением полностью

В 2006 году польская неправительственная организация «Карта» начала создавать банк данных жертв войны. К лету 2009 года в банке было уже около 1,5 млн имен, и создатели банка надеются удвоить это число в следующие три года. Один из руководителей проекта историк Анджей Кунерт полагает, что общее число погибших в годы Второй мировой войны в границах Польши 1939 года значительно меньше введенной в оборот коммунистами цифры 6028 тысяч погибших (28 тыс. были добавлены к 6 млн для придания цифре потерь видимости точности) и в реальности составляют около 4,5 млн жертв. Хотя историк теоретически допускает, что число погибших может достичь и 7–8 млн человек[524]. Оценка общих потерь Польши в 4,5 млн человек кажется нам наиболее близкой к действительности. Если принять эту величину, то примерную оценку числа поляков, погибших в германских тюрьмах и концлагерях, а также на принудительных работах в Германии, можно получить, вычтя из цифры общих потерь все остальные категории потерь, а именно: потери польских вооруженных сил и партизан в 199,9 тыс. человек; жертвы Холокоста в 2,56 млн человек; 50 тыс. евреев, погибших в рядах Красной Армии, 39,9 тыс. – жертвы советских депортаций и репрессий среди польского и еврейского гражданского населения; 65 тыс. – жертвы поляков в войне с украинцами на Западной Украине в 1943–1944 годах; 0,6 млн – потери украинцев и белорусов; 50 тыс. – жертвы поляков в результате боевых действий на территории Польши в 1939-м и 1944–1945 годах; 40 тыс. – жертвы мирного населения Варшавы во время восстания 1944 года; 40 тыс. – жертвы польского гражданского населения в результате антипартизанских акций и расстрелов заложников; 35 тыс. – жертвы геноцида цыган; 108 тыс. человек – поляки и польские немцы, погибшие в рядах вермахта; 50 тыс. – польские немцы, погибшие в ходе изгнания из Польши в 1945–1946 годах. Тогда на поляков, погибших в концлагерях и в результате принудительного труда, приходится 567 тыс. погибших. Общие потери поляков достигают 1,23 млн человек, если мы примем, что среди погибших в вермахте немцы составляли две трети, а поляки – одну треть.

Таким образом, мы оцениваем потери Польши в 4,5 млн человек, из которых на долю погибших военнослужащих приходится не менее 550 тыс. человек.

<p>Потери Венгрии</p>

Потери венгерской армии во Второй мировой войне составили 110–120 тыс. убитых и умерших от ран[525]. Мы примем верхнюю оценку в 120 тыс. погибших.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука