Кто стрелял в урода?

– Даже кофе не выпил. – Огорчилась она, заметив отсутствие любимой кружки Петра. На столе, вместо следов трапезы лежали какие-то бумаги. Надя взглянула на них мельком, подошла ближе, и заметила записку Ерожина, а под ней чем-то испачканный конверт. Она бегло проглядела записку, где супруг просил ознакомиться с содержимым конверта, потом села, как была в пальто и колготках, поскольку промокшие туфельки скинула в прихожей, отложила записку и осторожно взяла конверт. Вынув из него несколько листов, и еще не понимая, что держит в руках, почувствовала внутреннюю дрожь. «Дорогая, любимая Наденька, я понимаю какой гнев вызовет у тебя эта информация. Некоторые меня считают шантажистом. Я не шантажист. Я судья, который берет за свою работу деньги. Каждый мужчина обязан оплачивать свои грешки…» – Прочла она, побледнела и, тихо прошептав «Беньковский», листки отложила. Просидела несколько минут неподвижно и еще раз перечитала записку мужа. На сей раз, вникая в каждое слово.

«Надюха, это послание предназначалось тебе… Твой «приятель» накопал про меня много любопытных фактов, которые, как мне не стыдно это признавать, правда. Сама подача фактов не совсем, я бы сказал, объективна. Но поскольку человек шел к тебе с этим и погиб, мой долг дать тебе возможность познакомиться с его предсмертным письмом, а твой долг письмо прочесть. Надеюсь, что в тебе хватит, мудрости, сил и любви, понять мою просьбу. Твой Петр Ерожин.»

Господи, зачем он меня просит читать эту мерзость?! – Все ее существо противилось снова прикоснуться к доносу на мужа. Но Петр просил, и она собралась, сжалась и прочла.

Первая мысль, посетившая ее после чтения – Это все вранье! Надя встала, убежала в спальню и бросилась лицом в подушку. Она не плакала, она была в ярости. Конечно вранье но, почему Петр пишет – правда!? Мужу нельзя не верить. – Надя кусала подушку, затем села и стала думать. Она вспомнила, как сидела с Беньковским в кафе. «Это ведь он начал разговор о Петре».

Надя снова увидела перед собой огромный костистый нос и сверлящий глаз, Беньковского. Но тогда, странный поклонник вызывал у Нади любопытство, а теперь ненависть. Она вспомнила, с чего Андрон Михайлович начал разговор о Петре. Он бросил фразу – вопрос «И так, вы счастливая женщина?» Точно, он с этого начал, а я развесила уши. Что же я ответила. Нет, не вспомню. Помню только его слова «Любите мужа, и он ваш идеал?» – Свой ответ Надя не забыла – Да, Петр настоящий мужик. Я им горжусь» Потом она вывалила биографию мужа. Беньковский от нее узнал, что Ерожин в молодости работал в Новгороде.

«Редкий случай для нашего подлого времени. Сейчас благородные мужики нищие» – Он подначивал, и она простодушно попалась на крючок мерзавца. – «Если ваш муж состоятелен, никогда не поверю, что ему хоть раз в жизни не пришлось пойти на сделку с совестью» – Как же она не поняла, что с ней играют. Она все принимала за чистую монету и всерьез возмутилась – «Я уверена, что он на сделку с собственной совестью никогда бы не пошел. Вот дура, – казнила себя Надя. Да, она сама помогла шантажисту. Надя ругала себя, ненавидела Беньковского, но вдруг осознала страшную реальность – пасквиль правда. Ерожин спал с Соней Грыжиной – Кадковой, посадил в тюрьму невинного человека, и после этого попал в Москву. Неужели он шантажировал дядю Ваню, как Беньковский шантажировал ее?! В это супруга Петра Григорьевича верить не хотела – Ерожин мог ошибиться. Он же человек? Ему понравилась Соня, и он идеализировал женщину, отвергая версию, что она убила собственного мужа. Потом понял, но было поздно. Надя придумывала тысячи вариантов, чтобы оправдать любимого. И запуталась. Запуталась и обиделась как ребенок, которому вдруг сказали, что деда Мороза на свете нет, что гномики с подарками в новогоднюю ночь выдумка для наивных малышей и что чудес не бывает. И не бывает благородных сильных мужчин с чистой совестью. И она заплакала.

* * *

Тяжелый день понедельник Петр Григорьевич начал с начальства. Он не имел привычку оставлять неприятное на закуску.

– А я тебя к званию представил. Поработал бы еще годик, вышел в отставку полковником… – Заканчивая беседу с подчиненным, шеф Ерожина выдал последний козырь.

– Спасибо товарищ генерал, но семейные обстоятельства так складываются.

– Ну и хрен с тобой, насильно мил не будешь. – Ермолаев пожал подполковнику руку и встал. Подполковник поспешил удалиться. Он не хотел, чтобы заместитель начальника Управления продолжил уговоры.