Кто стрелял в урода?

– Вы уж накормите человека обедом, раз он на вас свое обеденное время тратит. И может, еще как отблагодарите… – Намекнул архивариус: – Сысоев теперь сам начальство. Зам начальника гаража, его время дорого.

Полный, с веснушками на рыхлом лице, заместитель начальника гаража подозрительно осмотрел Сергея и Беньковского:

– Давайте, мужики, по-быстрому. Мне поесть надо. – Потребовал Сысоев вместо приветствия.

– Вот вместе и пообедаем. Я приглашаю. – Простодушно улыбнулся Андрон Михайлович. Поедем в Асторию.

– Долго. – С сомнением произнес бывший охранник Кадкова.

– Не долго, мы на машине. Зато покормят по-человечески. – Поддержал Беньковского Сергей. Его «Фольксваген Гольф» имел две двери. Москвичу пришлось пробираться на заднее сидение. С трудом, уложив свои асимметричные ноги в узкое пространство между кресел, Андрон Михайлович кое-как устроился. Поездка от Крестов до Астории оказалась не такой быстрой. Питер не Москва, но транспорта и тут хватало. Пока ползли по мосту, Беньковский посмотрел на свинцовые воды Невы, и поежился. Злой ветер гнал волну, и даже в теплой машине казалось холодно. Ноги у Беньковского затекли, голова упиралась в потолок, он злился, но молчал. Для предстоящего разговора надо создать доверительную атмосферу, а ворчаньем ее не создашь. Сысоев производил впечатление хитренького, себе на уме мужичонки, из которого просто так ничего не выжмешь. «Если ему есть что сказать, дам стольник», – решил московский гость и тяжело вздохнул.

Куриную лапшу с грибами ели молча. На закуску принесли семгу. Беньковский и Сысоев выпили под нее по три рюмки водки, но той доверительной атмосферы, которую желал Андрон Михайлович, не получалось. Сысоев был напряжен и ждал подвоха. Он уже высказался, что журналистов не любит. Но после осетрины на вертеле, лицо бывшего охранника вдруг подобрело:

– Поел по-человечески, и настроение совсем другое. Слава, – запоздало представился зам начальника гаража.

Мужчины познакомились и пожали друг другу руки.

– Ну, мужики, выкладывайте чего нужно. – Разрешил Сысоев.

«Журналисты» переглянулись.

– Вы помните Кадкова, который умер в больнице? – Начал Сергей.

– Вспомнил уже. Мне товарищ Злобин сказал по телефону, с чем вы в архив пришли. Много через нас уголовной сволочи прошло. Но напряг умишко и въехал. Склероза пока нет.

«Товарищ Злобин»… Как тому типу подходит его фамилия», – подумал Беньковский, вспомнив угрюмого архивариуса: – Скажите, Слава, кто нес охрану в ночь, когда умер Кадков?

– Я и нес. – Ухмыльнулся Сысоев: – Я знаю, что вас интересует. Но предупреждаю заранее, фамилий не получите.

– Каких фам… – Возник было Сергей, но получив под столом ботинком Беньковского по ноге, осекся.

– Хорошо, давайте без фамилий. – Улыбнулся Андрон Михайлович: – Но с фамилиями будет дороже.

– Не дороже башки. – Возразил Слава: – Значит, приехали под утро двое. Один остался возле меня, второй зашел.

– Сколько второй пробыл? – Напрягся Андрон Михайлович.

– Не могу сказать, я перед тем, кто со мной остался, навытяжку стоял, минута годом тянулась.

– Хорошо, фамилий можете не говорить, но чин назовите. Ведь это было ваше начальство. Тот кто вошел, подполковник?

– Смеетесь? – Оскалился бывший охранник.

– Почему смеюсь? – Притворился удивленным москвич.

– Полканов ночью к нам не пускают. Поднимай выше.

– Генерал?

– Уже теплее. Все, больше ни слова: – Сысоев налил себе полфужера водки и залпом выпил: – И имейте в виду, где выплывет, от всего откажусь.

– Не выплывет, – пообещал Беньковский и положил под фужер Сысоева сто долларов: – Спасибо, Слава, ты мне очень помог. А генерал Грыжин давно на пенсии и бояться его тебе нечего.

– А вы откуда знаете? – Вырвалось у бывшего охранника.

– А этого я тебе не скажу. Так что же генерал такого сделал, что Кадков копыта отбросил?

– Он ничего не делал. Только шептал ему что-то.

В полночь «Красной Стрелой» Андрон Михайлович выехал в Москву. В фирменном поезде имелось СВ, и путешественник мог спать без помех. Засыпая, он видел прекрасные темные глаза Нади Ерожиной и ее белокурые волосы. Один локон, остриженный парикмахершей Лизой, он незаметно подобрал и отдал ювелиру, чтобы тот упрятал его в золотой медальон. Этот медальон влюбленный шантажист днем носил в нагрудном кармане на сердце, а к ночи надевал на шею.

* * *

Пока Андрон Михайлович путешествовал, Волков вызвал его на повторный допрос, но тот, естественно, не явился. Майор послал Маслова лично вручить повестку свидетелю и доставить того на Петровку. Маслов дома Беньковского не застал и позвонил в соседнюю квартиру. Медная табличка оповещала, что здесь живут Волгины. Открыла седенькая старушка в длинном плюшевом халате.

– Я из милиции, мне нужен ваш сосед. Вы не знаете, куда он делся?

– Андрон Михайлович на несколько дней убыл из Москвы по делам. – Ответила старушка.

– Катенька, кто там. – Дребезжащим голосом поинтересовались из глубин квартиры. И через некоторое время над головой старушки возник высокий сухопарый дед.

– Тут молодой человек из милиции интересуется нашим соседом.