Кто стреляет последним

Эти должным образом оформленные результаты обследования привез в Генпрокуратуру член бригады Турецкого, начальник второго отдела МУРа подполковник Яковлев. Ознакомившись с ними, Турецкий удовлетворенно кивнул:

— Порядок. Пошли к Меркулову.

Меркулов внимательно изучил документы.

— Что ж, давайте обсудим ситуацию. — Он обернулся к Турецкому. — Зови Косенкова. Парень с головой, да и психология у него современная. Может, что дельное и подскажет.

— Современная! — слегка обиделся Турецкий. — А мы, значит, совсем мастодонты?

— Не совсем, Александр Борисович. Совсем — это, наверное, я. Но согласись: есть разница в восприятии жизни человеком двадцати шести лет и сорока.

— Да я, собственно, ничего против Аркадия не имею, — легко сдался Турецкий.

Вызванный Турецким, в кабинете появился Косенков. Как обычно, лицо у него было сонное, будто его только что подняли с постели. Он четко доложил о прибытии, пристроился на стуле в углу и словно бы задремал.

Обсуждение не заняло много времени.

— Ситуация ясна, — заключил Турецкий. — Последняя точка в расследовании дела об убийстве профессора Осмоловского поставлена…

— Мы ничего не знаем о том, кто убил лаборантку профессора, — напомнил Яковлев. — Знаем только, что к этому причастен Барыкин, Сергуня.

— Пока не знаем, — согласился Турецкий. — Но сейчас важно другое. Во всяком случае — с точки зрения генерального прокурора, как я ее себе представляю. Мишурин вычислен, все улики против него собраны, доказательства его вины неопровержимы. Таким образом, мы можем арестовать его в любую минуту. Что будем делать?

В кабинете воцарилось молчание.

— А почему бы так и не поступить? — нарушил его удивленный вопрос Косенкова.

Меркулов и Яковлев слегка усмехнулись.

— Вот вам и современная психология, — не скрывая иронии, заметил Турецкий.

— Я сказал какую-то глупость? — спросил Косенков.

— Ну почему? — отозвался Меркулов. — Ты сказал то, что сказал бы и генеральный прокурор, если бы я доложил ему обо всех результатах расследования.

— А вы не доложили? — удивился Косенков.

— У меня еще не было последнего заключения экспертизы, вот этого, — показал Меркулов на документы, привезенные Яковлевым. — Если бы генеральный сейчас меня об этом спросил, я бы обязан был доложить. А пока о том, что второй убийца Осмоловского найден, знаем только мы четверо. И больше — ни одна живая душа.

— А эксперты? — спросил Косенков.

— Они выполнили свою часть работы и не посвящены в суть дела.

— И все-таки я не понимаю, почему мы должны медлить с арестом Мишурина? — повторил Косенков.

— Объясни ему, Александр Борисович, — кивнул Меркулов. — Все-таки, некоторым образом, твой ученик.

— Попробую объяснить. И быть доходчивым. Хоть у нас и большая, как вы, Константин Дмитриевич, изволили выразиться, разница в восприятии жизни. — Турецкий повернулся к Косенкову. — Допустим, арестовали. Практически реально — примерно через час. А дальше?

— Ну, как? Допросить. Улики неопровержимы. Расколется.

— Расколется? Ты уверен, что он назовет организаторов убийства? Расскажет об анализах, о которых мы ничего не знаем? Ответит еще на ряд вопросов, которые нас чрезвычайно интересуют: что за банда, на которую он работает, какова ее структура, кто стоит во главе?

Аркадий пожал плечами:

— А почему бы и нет? Когда человеку грозит вышка, он на все пойдет, чтобы смягчить себе участь.

— И все это он выложит прямо сегодня, на первом же допросе? — продолжал Турецкий.

— Ну, не на первом, — не сдавался Косенков. — На втором. На пятом. Пусть даже на десятом. Но выложит.

— Согласен, — кивнул Турецкий. — На пятом или десятом, может, и выложит. Но самая паскудная реальность нашей жизни в том, что даже второй допрос может не состояться. А уж про пятый или десятый я и не говорю.

— Почему?

— Да потому, пытливый мой ученик, что даже до второго допроса он, скорее всего, не доживет. Его убьют. В камере. Понял? Или при попытке к бегству при перевозке из прокуратуры в следственный изолятор. Или повесится на кстати оказавшемся в камере шнурке. Или — от внезапного сердечного приступа.

— Но можно же содержать его в одиночной камере!

— Можно, — согласился Турецкий. — Но гарантий, что его и там не достанут, нет.

— Бывали и такие случаи, — подтвердил Яковлев.

Косенков перевел недоверчивый взгляд на Меркулова:

— Вы тоже согласны с этим?

Меркулов ответил не сразу и как бы с неохотой:

— Не исключено.

— Так что же делать? — вырвалось у Косенкова.

— Мы и собрались, чтобы решить именно этот вопрос, — ответил Меркулов. — Есть какие-нибудь предложения?

— Что тут предложишь! — неопределенно отозвался Турецкий. — Продолжать выявлять связи. Может, что новое и откроется.

— Основные связи его практически выявлены, — заметил Яковлев. — Оперативники не спускают с него глаз со вторника — как только Саша Турецкий его опознал. Продолжать наблюдение, конечно, можно, но вряд ли это что-то новое принесет.

— Да, занятие малоперспективное, — согласился Меркулов. — Но никакого другого решения у нас, к сожалению, пока нет…

Совещание было неожиданно прервано: в кабинет заглянула секретарша Меркулова Валерия Петровна: