Кто стреляет последним

Вадим уже даже слегка задремал на своем диванчике, как неожиданная мысль заставила его вскочить. «За мной же сейчас приедут!» — сообразил он и поразился тому, что раньше эта совершенно очевидная мысль не пришла ему в голову. И сомнений быть не могло. Ни малейших! Они уже наверняка съездили в Перхушково, никого там не нашли и поняли, что он предугадал их намерения. И сейчас у Марата — только он сам. Нужно смываться. Как можно быстрей!

Вадим поспешно натянул куртку, рассовал по карманам и за пазуху пачки долларов, машинально проверил, выключен ли газ, погасил свет и выскочил из квартиры. И прямо на крыльце нос к носу столкнулся с Сергуней, который стоял на ступеньках и целил из кольта прямо Вадиму в лоб.

— Вадик! — почти пропел Сергуня. — Если бы ты знал, как я рад тебя видеть!

Судя по тону, он основательно набрался, ожидая Вадима.

— Ну-ка лапки на машину! — приказал он и обыскал Вадима. Вытащил из-за пазухи две пачки баксов, разглядел их при свете фонаря над подъездом и восхитился: — Бабулечки! Вот они, наши бабульки! Приехали, родненькие! — Он повертел их в руках, понял, вероятно, что все деньги в карманы его куртки не поместятся, и кинул пачки на место — под ковбойку Вадима. — Сам Марату отдашь! Чистосердечное признание смягчает ответственность!

И расхохотался собственной шутке.

— Садись! — ткнул он кольтом на пассажирское сиденье. — И без фокусов!

Вадим понял, что сопротивляться бесполезно. Пьяный, пьяный, а пистолет был у Сергуни в руке.

— Если бы ты знал, какие люди хотят тебя видеть, ты бы просто лопнул от гордости, — продолжал Сергуня, заводя машину. — Или вознесся бы на небеса. И вознесешься, гад буду. Если не будешь вести себя разумно. Ну, в путь!

Он лихо развернулся и снес багажником стол, за которым местные пенсионеры забивали «козла».

Вадим протянул руку к ключу зажигания и заглушил двигатель.

От возмущения Сергуня даже задохнулся.

— Да ты!.. — Он ткнул стволом кольта в бок Вадима. — Да я тебя сейчас!..

— Стреляй, — сказал Вадим. — По крайней мере, убьешь, а не сделаешь инвалидом в аварии. Не светит мне инвалидная коляска и переломанный позвоночник.

До Сергуни тоже начало кое-что доходить. Не выпуская из руки кольта, обошел вокруг машины, крепко выматерился, увидев помятый багажник, и, вернувшись, бросил ключи зажигания Вадиму:

— Рули! В «Русь». Но смотри! — Он помахал кольтом. — Если что… понял?

И плюхнулся на пассажирское сиденье.

Вадим перебрался на водительское место, удобно — по длине и наклону — подогнал сиденье и включил двигатель. Приборная доска подсветилась приятным зеленоватым светом, только какая-то красная лампочка мигала, ни на что не реагируя. Вадим пригляделся, понял: не пристегнуты ремни безопасности. Пристегнул свой. Лампочка продолжала мигать. Вадим бросил Сергуне:

— Ремень надень!

— Да пошел ты со своим ремнем! — отмахнулся Сергуня. Освободившись от необходимости вести машину, он крепко отхлебнул из горлышка «Абсолюта» и совсем расчувствовался. — Теперь тебе, Вадик, хана, — разглагольствовал он. — Если бы ты знал, какие люди жаждут тебя видеть! Какие люди! Марат — само собой. А еще двое — из Риги. Ты бы на них посмотрел! Ребята — полный супер!

Вадим слушал вполуха. Машина была, конечно, что надо. Вадиму уже случилось прокатиться на ней — после стычки в развалинах детского санатория, но он снова — хотя обстановка к этому совершенно не располагала — восхитился совершенством Сергуниной «бээмвухи». Он аккуратно провел ее переулками и вывернул на кольцевую. Перед поворотом заметил две «шестерки», на обочине, без огней, В каждой было по два человека. Пропустив Сергунину «бээмвуху», они тоже выехали на кольцевую. Одна резко пошла вперед и обогнала Вадима километра на полтора. Вторая отстала и держалась сзади в полукилометре.

«Подстраховались», — понял Вадим. Но это сейчас не имело никакого значения.

Сергуня еще прихлебнул из бутылки. Кольт мешал ему закурить, и он сунул его за ремень брюк.

— А знаешь, кто еще тебя с нетерпением ждет? — продолжал Сергуня. — Гарик. Да, Гарик! У него даже руки чешутся от предвкушения встречи с тобой. В свое время Марат прикрыл тебя, не отдал ему, а сейчас понял: маху дал. Так что веселенькая у тебя сегодня будет ночка, ох веселенькая!

Мигающая лампочка на панели раздражала Вадима.

— Пристегни ремень, — снова сказал он Сергуне.

— Вот комик! — поразился Сергуня. — Ему жить осталось всего-то часа два-три, а он — про ремень!