Кто следующий?

Против империализма поднялся весь третий мир, и сейчас пришло время раздавить тиранию расистов, пока есть силы, способные на это. Прижать их к стене, пусть растет цена, которую они платят за империю, пусть откроются новые линии фронта позади вражеских окопов: раздавить государство, спровоцировать этих псов на репрессии, которые поднимут массы против разжиревшего фашистского режима демагогов. Сознание людей подобно цементу — понятия перемешаны, залиты в форму и застыли в ней — и для того, чтобы заставить их слушать, нужно перевернуть порядок вещей.

Зазвонил телефон.

Стурка снял трубку.

— Да?

Подавшись вперед, Алвин пристально смотрел на него красными от бессонницы глазами.

— Где ты? В телефонной будке? Дай мне номер. — Стурка быстро нацарапал что-то на чистом листке Библии и вырвал его. — Я дойду до телефона и перезвоню тебе.

Стурка положил трубку и протянул руку за курткой.

— Всем оставаться на месте.

Он открыл дверь и вышел. Возможно, это был Рауль Рива.

Пегги закуривала сигарету от тлеющего окурка предыдущей; она появилась на пороге ванной комнаты, постояла там некоторое время и, в конце концов, прошла через комнату к окну. Раздвинула шторы и выглянула.

— Я не знаю.

— Что? — подал голос Алвин.

Пегги опустилась на пол и, запрокинув голову, уставилась в потолок.

— Это было необдуманное бегство.

Сезар покрутил головой.

— Разве?

— Они схватили шестерых наших людей. Надо быть круглым дураком, чтобы думать, что все они будут молчать. Бьюсь об заклад, что они уже заложили нас.

Сезар опять сказал:

— Разве?

— Тогда почему мы сидим здесь? Ждем, когда полицейские ворвутся к нам?

— Расслабься. — Сезар опять лег. — Нам не из-за чего волноваться.

Пегги коротко хохотнула в ответ.

— Эй! — воскликнул Марио, склоняясь над радио.

Они услышали голос комментатора: «…арестована менее часа назад полицией, которой было дано задание прочесать район Гарлема. Идентифицирована как Дарлин Уорнер, женщина, подозреваемая ФБР в причастности к подпольной группе, взорвавшей Капитолий. Этот арест увеличил до семи число террористов, задержанных ранее…»

— Вот так сенсация! — Пегги закрыла глаза.

— Брось, — сказал Сезар. — Не стоит забивать себе голову глупыми мыслями.

Алвин уныло посмотрел на них обоих. Ему не хотелось выяснять отношения, он слишком устал. До этого они проводили целые дни, занимаясь самокритикой. Стурка и Сезар, руководившие курсом суровой групповой терапии, заставляли их избавиться от буржуазных условностей и индивидуализированных страхов. Они жили в напряженном графике, интенсивно занимались, учились подчиняться дисциплине; а теперь Пегги впадала в ересь, выбрав для этого самый неподходящий момент.

«Заткнись», — подумал он.

Возможно, его мысли каким-то образом дошли до них, потому что Пегги, надувшись, закрыла рот и больше ничего не сказала. Радио слабо бубнило, грузовики с рычаньем проносились мимо, Марио уткнулся в «Таймс», Пегги курила сигарету за сигаретой, Сезар задремал.

Стурка вернулся так тихо, что Алвин невольно вздрогнул. Он вошел, закрыв дверь, еще до того, как Алвин понял, что он уже здесь.

— Уходим сегодня ночью. Все подготовлено. — Он прошел по комнате, раздавая документы.

Алвин рассмотрел документы, которые получил. Поддельные бумаги моряка, венесуэльский паспорт, въездные визы в Испанию, Францию и три северо-африканских страны. Так вот почему Стурке были нужны фотографии.

Стурка провел руками по бокам, поддергивая брюки:

— Четверо из нас, кроме Марио, сядут сегодня ночью на корабль в Порт-Элизабет. Это грузовое судно под ангольским флагом. Направляется в Лиссабон. — Жесткий взгляд бесцветных, как стекло, глаз переместился на Марио.

— Ты полетишь самолетом — закажи билет в Марсель на восьмое. Мы говорили об этом раньше. Договор остается в силе?

— По правде говоря, я уже в штаны наложил.

— Я не думаю, чтобы они засекли тебя, нам бы стало известно.

— Но если мы ошибаемся, они сцапают меня в аэропорту.

— Мы всегда допускаем, что есть риск, Марио.

— Хорошо, я думаю, мы попытаемся сделать это, — пробормотал Марио.

На протяжении всего времени осуществления их плана Марио был единственным, кто оставался в тени и поддерживал контакты с внешним миром. В «Мезетти Индастриз» считали, что он занят исследованием рынка среди людей своего возраста. Что-то в этом роде Марио предложил своему отцу; и отец предоставил в его распоряжение все возможности компании. Почти каждую неделю Марио появлялся дома, мозолил глаза родственникам в течение нескольких дней, поддерживая безупречное психологическое алиби. И теперь было необходимо убедиться, что он все еще мог свободно передвигаться. Группе был нужен человек, который мог действовать открыто.

Стурка продолжал разговаривать с Марио.

— Мы хотим послать тебя в банк сегодня.

— Сколько вам надо?

— Очень большую сумму денег.

— Зачем, чтобы доставить вас четверых на грузовой пароход? Или вы рассчитываете купить эту чертову лодку?

— Деньги нужны не для этого. — Стурка под улыбкой скрыл прорывающийся гнев: сопротивление Марио было нарушением дисциплины.