Кто развязал Вторую Мировую? Настоящие «поджигатели войны»

Одновременно русская императрица готовилась к «окончательному решению польского вопроса». Свою позицию она недвусмысленно высказала в записке от 4 декабря 1791 г., адресованной Коллегии иностранных дел:

«Все, что противно нашим трактатам с Польшею, противно нашему интересу... Я не соглашусь ни на что из этого нового порядка вещей, при утверждении которого не только не обратили никакого внимания на Россию, но осыпали ее оскорблениями, задирали ее ежеминутно. Но если другие не хотят знать Россию, то следует ли из этого, что Россия также должна забыть собственные интересы? Я даю знать господам членам Иностранной коллегии, что мы можем сделать все, что нам угодно в Польше».

* * *

Наконец 29 декабря 1791 г. (9 января 1792 г.) был заключен долгожданный Ясский мир с Турцией. Еще раньше, в 1790 г., закончилась русско-шведская война. Высвобождались значительные контингенты русской армии — самого надежного внешнеполитического инструмента Российской империи. И, замирившись с серьезными внешними врагами, Россия весной 1792 г. решила разобраться с неугомонной соседской шляхтой.

Надо сказать, поляки в это время все же пытались хоть что-то сделать для спасения Ойчызны. В 1788 г. собрался сейм и вместо обычных двух-трех недель проработал 4 (ЧЕТЫРЕ!) года. Он создал Конституцию (3 мая 1791 г. — теперь это в Польше большой государственный праздник), ввел много чего полезного и нужного; вот только полезными и нужными все нововведения Четырехлетнего сейма были лет сто назад. Слишком долго Польша была махровой шляхетской анархией, слишком долго упивалась свободой своей аристократии (да что там аристократии — занюханной загоновой шляхты!), слишком долго частные интересы магнатов были «всем», а государственные интересы — «ничем».

Да, Четырехлетний сейм отменил liberum veto, рокош и конфедерации, декларировал создание стотысячной регулярной армии (не определив, впрочем, источники ее финансирования); король присягнул на Конституции, и все поляки с облегчением вздохнули — появился шанс на сохранение единства Короны.

Ага. Два раза.

В местечке Тарговицы под Уманью (нынче Черкасская область Украины) собрались Три Предателя Польского Народа — три магната: Ксаверий Браниц-кий, Стефан Ржевусский и Феликс Щенсный-Потоц-кий. Прочитав присланный им с нарочным из Петербурга текст Акта конфедерации (который, по слухам, редактировала сама Екатерина И), они согласились этот акт подписать и учудить эту самую конфедерацию, целью которой было Конституцию 3 мая превратить в кусочек бумаги и вернуть ситуацию в Польше в status quo — и, забыв о разных конституциях, как о страшном сне, вновь окунуться в «золотой век шляхетской вольности».

Польские учебники утверждают, что в день подписания Акта конфедерации, 14 мая 1792 г., польскую границу перешли «проклятые москали». Они-де и поставили жирную точку в истории Обновленной Польши — проклятые варвары с Востока!

На самом деле русские войска перешли польскую границу через две недели и не как подавители польской вольности, а как миротворцы, ибо Екатерина II в свое время обязалась хранить мир и покой в Польском государстве. А что касается поражений войск, верных сейму, то эти поражения являются исключительно заслугой конфедератов. Да к тому же и Станислав Август Понятовский, правда после мучительных колебаний, поддержал Трех Предателей Польского Народа — очевидно, именно поэтому его прах не удостоен находиться в Катедре на Вавеле.

Россия направила в Польшу свои войска — официально как союзников законного короля. Уже к середине июня русские контролировали практически всю территорию Речи Посполитой. Что же касается Пруссии, то вместо «взаимопомощи» сомнительным польским инсургентам она предпочла иметь дела с солидным, самостоятельным государством — и предложила России новый раздел Польши, который и состоялся 9 апреля 1793 г. На этот раз Россия получила Белоруссию (Минск, Слуцк, Пинск) и Правобережную Украину, а к Пруссии отошли Гданьск, Торунь, Познань и значительная часть Великой Польши.

* * *

Уязвленное самолюбие шляхтичей не могло смириться с национальным унижением, и 13(24) марта 1794 г. страну охватило восстание под предводительством Тадеуша Костюшко. Реакция понятная и, без всякого ерничанья, вызывающая уважение — пусть безнадежно опоздав, но поляки все же попытались спасти независимость своего государства.