Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства

Американский историк детально разбирает вопрос об ответственности за убийство и за последующие события. Его выводы могут показаться странными чересчур и противоречивыми – по сути, главными виновниками войны у него оказываются сербское правительство, не предпринявшее должных мер для предотвращения убийства, и коварный австрийский министр иностранных дел, ухитрившийся обмануть сразу двух императоров.

Но при этом Фей в своей работе дает детальное описание хода событий. Фактически он проводит собственное расследование сараевского преступления, проверяя версию за версией, сопоставляя показания свидетелей, выявляя факты и подробности, на которые другие историки не обращали внимание или даже сознательно пытались скрыть. В этом расследовании Фей честно старается быть объективным, пусть это и не всегда у него получается. Но главное – он дает нам портреты основных действующих лиц трагедии; быть может, не совсем объективные или искаженные пристрастностью авторской позиции, они все же выглядят куда более живыми и полнокровными, чем безликие имена со страниц учебника истории.

Главы из воспоминаний Оттокара Чернина, члена верхней палаты австрийского парламента, а впоследствии – министра иностранных дел двуединой монархии, хорошо дополняют «личностную» составляющую книги Фея. Чернин рисует подробный портрет убитого эрцгерцога – быть может, также несколько пристрастный, но очень яркий. Фрагменты из мемуаров Максимилиана Ронге, руководителя контрразведки австрийского Генерального штаба, обращают внимание на другую сторону событий – разведывательно-диверсионную работу австрийских спецслужб на Балканах летом 1914 года. Они дают серьезное опровержение тезисов Фея, убежденного (и пытавшегося убедить читателей), что террористическая деятельность в этом регионе велась лишь революционными фанатиками и сторонниками «Великой Сербии».

В качестве антитезы построениям Фея сюда же помещены и главы из работы У. Готлиба «Тайная дипломатия во время Первой мировой войны», посвященные австро-сербским противоречиям. Готлиб, английский историк левого направления, явно сочувствует Сербии и дает нам картину ситуации на Балканах, какой она виделась с сербской стороны. Кроме того, он демонстрирует объективные экономические и геополитические пружины балканского конфликта, которые Фей в своем расследовании упустил или не посчитал нужным проанализировать.

Впрочем, ни одна из работ сборника все-таки не дает ответа на главный вопрос. В чем причины балканского терроризма и терроризма вообще? Какие социальные и психологические механизмы порождают фанатиков, с легкостью находящих повод для ненависти и во имя этой ненависти готовых убивать так же легко, как и умирать?

Кем были Принцип, Габринович и их товарищи – кровожадными злодеями или несчастными жертвами? И что надо сделать, чтобы такие жертвы не появлялись впредь – ни поодиночке, ни в виде партий, организаций либо целых повстанческих армий?

Увы, ответы на все эти вопросы нам еще предстоит найти.

Владислав Гончаров

Сидней Фей. Убийство в Сараеве 28 июня 1914 года

I. Эрцгерцог франц-фердинанд

Эрцгерцог Франц-Фердинанд, после смерти своего отца Карла-Людвига в 1896 году ставший наследником австрийского престола, был при жизни и остался после смерти одной из самых загадочных политических фигур. Сами австрийцы высказывают самые противоречивые взгляды относительно предполагаемых намерений и влияния этого сфинкса. Многие считали его главою австрийских милитаристов, добивавшихся превентивной войны против Италии или Сербии; другие, наоборот, полагали, что его непосредственное влияние на австрийскую политику было невелико. Находились и такие, которые считали, что наследник престола был чуть ли не пацифистом.

Такое же расхождение наблюдалось и в отношении его взглядов на внутреннюю политику. Обыкновенно считали что он ненавидел мадьяр и склонен был покровительствовать сербам. Ему приписывали намерение возрождения монархии путем предоставления славянским национальностям таких же политических прав, какими немцы пользовались в Австрии и мадьяры в Венгрии. Другими словами, его считали сторонником федералистической организации монархии на началах так называемого триализма, вместо существовавшего дуализма.

Но фанатически настроенные сербы питали к нему слепую ненависть как к могущественному и решительному врагу и угнетателю и считали, что его следует убить во имя создания «Великой Сербии». И действительно, на процессе сараевских убийц в 1914 году Габринович, который бросил бомбу, откровенно заявил: «Наследник престола был человеком действия – я знал, что на Баальплаце существовала клика, именуемая военной партией, целью которой было завоевание Сербии. Во главе ее стоял наследник престола. Я полагал, что, избрав его объектом мести, я отомщу им всем»[1]. Принцип, произведший роковые выстрелы, вызывающе заявил на суде: «Я нисколько не жалею, ибо я устранил препятствие с нашего пути. Он был немцем и врагом южных славян».