Кто ответит?

Конечно бы, обошлось. Конечно, нашлись бы оправдания - и, чего греха таить, пытался он извернуться, но не учел: всегда есть любители профессионально сбивать на взлете, и, коли попал на их мушку, не спасешься... Впрочем, мог он спастись... Мог! Если бы не отправился на похороны. Увидел лицо человека в гробу: незнакомое, он ведь и не разглядел тогда, тем злополучным утром, это лицо; близких увидел, семью - простых людей, простое горе их... И не пошел выклянчивать милости, валяться в ногах у высшего начальства; муторно вдруг стало, вечностью потянуло, и вспомнились понятия самые что ни на есть отвлеченные: совесть, грех, суета, выбор... И он сделал выбор, очистив совесть от греха и суеты, пусть выбор и объяснялся минутной слабостью, но она предрешила судьбу, ибо просить о милости тоже надо своевременно, не затягивая с колебаниями...

А после состоялся разговор с тестем - одряхлевшим, поблекшим, слабеньким, уходящим. И в глазах старика он увидел не разочарование, не презрение, не осуждение, а лишь легонькое, схожее с нежностью сожаление.

Старик уже думал об ином, к чему он, Ярославцев, прикоснулся в своем выборе -либо унизиться, либо принять понижение: старик понял суть суеты, ее внешний блеск и тягостную пустоту скрытого за блеском... И потому не осуждал. Но старик не мог постичь истины до конца, он способен был лишь приблизиться к ней, ибо путь его тоже шел мимо, и только на последних шагах открылся ему горизонт - далекий, очаровывающий, но чуждый по естеству. И отчасти поэтому заставил себя старик что-то привычно-ловко сообразить, кого-то нужного припомнить и, сняв трубку телефона, твердить в нее заученные фразы, справляясь поначалу о здоровье и семье этого нужного, болтая о разных разностях и уж после, в конце разговора, прося об одолжении для зятя...

И следующим же днем приехал Ярославцев в огромное, на века отстроенное здание с остроконечной макушкой, скромненько принял пропуск из амбразуры окошечка и поднялся, шалея от бликов света на мраморе, от простора коридоров, помпезности ковров, в кабинетик-клетушку, где желтый, сухой человечек в роговых очках, основной характерной чертой облика которого была абсолютная лысина, принял от него анкету, лапидарно притом сказав: “Я позвоню, когда бедет решение... Сам”.

Позвонил. И месяц спустя в некоем министерстве обменяли паспорт Ярославцева на иной, заграничный и очутился он как по волшебству в чужедальней тропической стране, на большой стройке в качестве начальника с ограниченными полномочиями.

Бытие зарубежное шиком не отличалось: тесный гостиничный номер в провинциальном отеле, труд от зари до зари, хлопоты с женой, ожидавшей ребенка, отъезд ее... Из развлечений же - фильм по воскресеньям в местном кинотеатре на открытом воздухе.

Но работал он самозабвенно, тем более окрыляющее чувство значимости такой работы захлестнуло его всецело. Экзотические восторги улеглись через несколько дней, и проявилась явь: жуткая нищета и невежество, царящие вокруг, голод, болезни, социальный разброд... И стало ясно: здесь он нужен. И не в роли наблюдателя преобразований, а их вершителя.

Затем долгожданный отпуск, родина, семья, ребенок; уже привычные коридоры здания, где хранился его гражданский паспортишко, знакомые лица чиновников...

-Послушайте, - сказал он одному из них, казавшемуся более-менее инициативным. - Зачем нам покупать за валюту материалы, которые мы вкладываем в эту стройку? Материалы отнюдь не худшие выпускаются и у нас. Только мы упустили из поля зрения заводы, их выпускающие, не договорились с ними, не помогли им, наконец. И гоним в итоге импортные контейнеры.

- Крепкая идейка, - ответил чиновник. - Но возникает масса проблем со всякими согласованиями, заказами, транспортом. Живите проще. Вова!

- Я второй день, как в отпуске, - сказал он. - То есть у меня полно времени. С поставщиками договорюсь. Обещайте им лишь пяток поездок... Как экспертам. Понимаю, сложно. Но прикиньте разницу по валютным суммам... Командировочных жалко?

Прикинули. И - отправились на тропическую стройку материалы из холодной Сибири, и сетующих на их качество не было.

Внезапно - отзыв.

- Товарищ Ярославцев! С фирмой-поставщиком мы устанавливали контакты, исходя не из купеческих амбиций. Вы что же, взяли на себя не только оценку целесообразности в международной торговле, но и проблем международных отношений в принципе?

- Но меня же поддержали...

- Да, по недальновидности. Некомпетентные лица, введшие в заблуждение руководство. Однако даже их не следует впутывать в планы, продиктованные вашей личной, весьма сомнительной инициативой. Еще предстоит разобраться, что за нею стоит, кроме безграмотного понимания...

Что стояло за этой нотацией сурового дяди, выяснилось позже: дядя определял целесообразность сотрудничества с той или иной фирмой на основе банальных взяток, но к тому времени Ярославцев забыл уже и о дяде, и об ударной стройке, перешагнув в иную жизнь.

Впрочем, первые его шаги в эту жизнь забыть было нельзя: он впервые оказался практически на улице, в плебсе, среди отверженных.