Ксенофоб

Она даже не вздрогнула, но в этот момент ее тело начало меняться – череп чуть удлинился, глаза сузились, как бойницы, ноги согнулись в коленях назад, словно у кузнечика, а руки обнажились по локоть, но под тканью не было плоти. Левая рука заканчивалась самым настоящим пулеметным стволом, а вместо кисти правой руки теперь поблескивал трехпальцевый металлический захват, хищно сжимавшийся и разжимавшийся.

Тот, кого я принимал за мужчину, оказался женщиной. Она – владелец «Эгоиста», мой черный убийца! Она пыталась убить меня за эти дни множество раз, только тогда с ее руками все было в порядке, никаких механизмов я не заметил. Теперь же она изменилась еще больше, отдаляясь от человека все дальше, тело ее модифицировалось, она стала в разы смертоноснее и опаснее.

Я выстрелил.

Нет, не в Лизу и не в дядю Отто. Я даже не застрелился от безысходности. Я выстрелил в кисть Бредински и в прибор, который эта кисть сжимала.

«Дырокол» не подвел. Отстреленная человеческая кисть отделилась от тела, все так же сжимая взрыватель. Но взрыва не произошло, палец не успел нажать на переключатель.

Думаю, все в этом помещении проводили взглядами падающую конечность. И когда она с мягким звуком коснулась ковра, оставляя на нем кровавый след, все вокруг завертелось в диком хороводе.

Бредински и Отто сбили на пол, на них навалилось множество тел.

– Бомба на нем, прямо под костюмом!

Лиза завертелась волчком, механизм пулемета начал крутиться, но выстрелов я не услышал. Петра как кошка бросилась на сестру, сбив ее с ног. Девушки в обнимку покатились по полу.

– Приди в себя, Лизхен, это же я!

Но Петра допустила ошибку – она никогда не встречалась с подселенцами-симбионтами и не понимала, что перед ней была уже не Лиза, ее сестра, с которой они прожили всю жизнь бок о бок, перед ней находилось чужое создание. Уже не человек, оно и мыслило совершенно иначе, другими категориями, но ненавидело всех вокруг.

И, перед тем как пулемет наконец заработал, она ударила Петру правой рукой с такой силой, что девушку отбросило на пару шагов. Петра сильно ударилась затылком и мгновенно потеряла сознание. Но и Лиза сбила прицел, поэтому первые выстрелы пришлись в потолок, но она быстро исправилась и уже наводила ствол на императора и первых лиц государства.

Я дернулся, начал поднимать «дырокол», и тут же заработал вновь подарок Люка – «замедленное время». Движения всех окружающих моментально стали тягучими, плавными, но все же время, пусть и медленно, двигалось вперед.

Я еле успел. Недолго думая я применил и к Лизе способ, удачно опробованный на Бредински, – я отстрелил по локоть ее руку-пулемет. Только для надежности я стрелял в упор: вплотную подойдя к обезумевшей девице и приставив «дырокол» к ее локтю, нажал на спуск.

Мощности иномирового устройства хватило с лихвой. Свободной рукой я перехватил отвалившийся пулемет и отбросил его в сторону.

В этот момент время вернулось к своему естественному течению.

Лиза или то, кем она стала, соображала быстро. От неожиданного удара механической правой рукой я согнулся в пояс и едва мог дышать – хорошо приложила.

Лиза бросилась к выходу, но там оказалось слишком тесно: люди толкались в дверях, мешаясь друг другу.

Тогда она, не останавливаясь, разогналась в три шага и легко побежала по стене.

– Окно! Держите окно! – крикнул кто-то, но было поздно.

Лиза с размаху перепрыгнула на портьеру и выбила тяжелую раму наружу. Веса в ее теле было гораздо больше, чем казалось, – я только что ощутил это на себе, такой удар сделал бы честь боксеру-тяжеловесу.

Следующим прыжком она оказалась на наружном подоконнике и тут же скрылась с глаз, шагнув в сторону.

– Ушла по стене! – Один из риттеров выглянул в окно. – Не догнать.

– На этом часы тикают!

Бредински рывком подняли на ноги. Пиджак и сорочку давно с него сорвали, на его голом торсе крест-накрест была привязана бомба с часовым механизмом. До взрыва оставалось всего ничего, считаные секунды.

– Контрольный будильник, – пояснил Анатолий, пожимая плечами. – Но я бы хотел…

И это было последнее, что он успел сказать. Риттер-гвардейцы подхватили его под руки и мощным броском выкинули в окно.

Третий этаж, каменный двор, брусчатка. Взрыв выбил оставшиеся окна, но почти никто не пострадал – лишь легкие порезы, которые вскоре заживут.

От Бредински ничего не осталось, даже пятна. Прощай, учитель.

– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь только что произошло? – Голос императора был грозен и внушал трепет.

Белла приблизилась к нему вплотную и вполголоса, почти шепотом, так что слышал только он сам, но в подробностях повторила мой же доклад, вероятно дополняя его неизвестными мне прежде подробностями.

Я тем временем приводил Петру в чувство. Она открыла глаза и звала Лизу. Кажется, у девушки нервный срыв. Врач! Мне срочно нужен толковый доктор!

Вдруг нечто заставило меня замереть на месте, возникло тревожное ощущение, которое мне очень не понравилось. Я уложил Петру на одно из кресел, вернулся к императорской чете и весьма невежливо дернул императрицу за рукав платья, вынуждая ее прервать рассказ на полуслове.