Ксенофоб

Я хотел было хмыкнуть, но сдержался. Актриса театра Белла Лямур высоко взлетела, но изменился ли ее характер авантюристки? В этом я сомневался, вспоминая нашу не столь давнюю встречу в посольстве фогелей. Но и Грета права: здесь во дворце — царстве условностей, я не имел права на фамильярность.

Дверь отворилась, и чей-то голос торжественно объявил:

— Фройляйн Липпе и господин Бреннер!

Мне оставалось только шагнуть вперед и согнуться в самом элегантном поклоне, на который я был способен. Эмансипе присела рядом в книксене, хотя в галифе это смотрелось весьма необычно.

— Святые грешники, Кирилл Бенедиктович, Грета, заходите же скорее!

Я поднял взгляд. Мне навстречу шагнула императрица, лукаво улыбаясь. В покоях помимо нее находилась еще одна дама, лица ее я не видел, и несколько детишек, среди которых богатырским телосложением и курчавыми золотистыми волосами выделялся младенец — наследник престола. Он ползал по залу, хватая и тут же отбрасывая в стороны разнообразные игрушки.

Еще несколько детей играли на полу — только мальчики, все примерно одного возраста — от полугода до года, но наследник был самым крупным среди них.

В смежных комнатах, как было заведено, ждали вызова служанки и распорядитель.

— Вы хотели меня видеть, ваше величество? — Я галантно поцеловал руку Беллы.

— Да, Кира, я хотела бы получить подробный отчет обо всем. Ведь, насколько я знаю, вы все же нашли и вернули реликвию фогелей.

Я удивленно приподнял бровь, и Белла пояснила:

— Сегодня утром с их стороны были принесены заверения в вечной дружбе, а также от них поступило предложение о подписании акта о взаимопомощи на случай войны. Это очень важный шаг, и если все случилось благодаря тебе, то можешь рассчитывать на высшую степень благодарности. Какой же сегодня день! Ты знаешь, что еще одно посольство открылось, новая раса вышла в город? И их принимают благосклонно, никаких инцидентов, полиция довольна, а все министерские дипломаты вынуждены работать в городе, к чему они совершенно не привыкли.

— Господин Бреннер уже все знает, — наябедничала Грета, — у него в доме живет голубокожая дама…

Фрейлина императрицы уронила поднос, рассыпав ложки и вилки по полу и заставив меня вздрогнуть.

— Вот, значит, как, — нахмурилась Белла. — Это несколько неожиданно…

— Так получилось. — Я не знал, стоит ли рассказывать подробности нашего с Айей знакомства, учитывая, что Салданов мертв, а с Лестарком мы вроде бы уладили все разногласия.

— Ну конечно, Кира, это твои дела, и меня они не касаются. Я же позвала тебя сегодня не за отчетом, я и так уже в курсе произошедшего, а подробности опишешь после… Я хотела тебя кое с кем познакомить… еще раз.

Я недоуменно пожал плечами.

К нам подошла фрейлина, до этого державшаяся в стороне, та самая, что уронила поднос. Голову она опустила, но в ее фигуре мне почудилось нечто знакомое, словно я где-то ее видел, причем совсем недавно.

Ну конечно! Клиника «Зонненшайн», корпус номер четыре. Та самая дама под вуалью. Именно она остановила меня, не дав расстрелять из «дырокола» пульт управления экспериментом.

— Познакомься с моей подругой еще раз, Кира. Хотя ты ее прекрасно знаешь, пусть и не в этой ипостаси. Петра Ольшанская, моя фрейлина. А вон тот карапуз, что пускает пузыри в манеже, — твой сын Иван.

XLII Сюрприз за сюрпризом

Я оторопел. Петра подняла взгляд. Даже сейчас, без вуали, я все равно с трудом узнал ее. Прошло чуть больше года с того дня, когда я вынужденно передал сестер на попечение императору. Наверное, я предал их тогда. Так им должно было казаться.

Но это для Петры и Лизы прошло столько времени, для меня же — пара дней.

Пара дней плюс тот год, что я прожил, их оплакивая. Когда каждый день я заливал горе пивом и всякой низкосортной дрянью, чтобы хоть на время сознание застил туман.

— Да, Кира, это твой сын. Это наш с тобой сын — Ваня.

Петра сделала шаг ко мне, но я непроизвольно отшатнулся, и тогда она, словно потеряв всякое желание действовать, замерла на полушаге, вновь опустив взгляд.

Малыш пускал слюни в манеже и нелепо махал руками. Никакого желания подойти к нему или к Петре я не испытывал.

— Понимаю твое удивление. — Белла ласково взяла меня под руку и проводила к одному из пуфиков, заставив сесть. — Ты же воин, солдат, для тебя дети — это нечто за гранью обычной жизни. И Петру ты давно не видел, а она, гляди, как похорошела!

— Я поручил сестер Костасу, так было надо, это была единственная возможность, но это случилось лишь недавно. Весь этот год я думал, что они мертвы…