КС АП А ХУЛИ ГАНКА

Вскоре подбегают Михаил и охотник в синем. Михаил распахивает заднюю

дверь коляски, и, указывая пальцем, перечисляет наши имена. Как и

договаривались, Жамах называет Оксаной Макаровой-Заде, геологом, а меня

- Юрием Орловым, геологом. Услышав свое имя, я киваю.

Синий охотник поднимает руку к голове, Михаил отвечает таким же

жестом, влезает в коляску и захлопывает дверь. Коляска дергается и

катится вперед, набирая скорость. Я чуть не сваливаюсь с сиденья, но

Михаил удерживает за плечо, и показывает, за что надо хвататься.

- Все прошло нормально? - интересуется старший чудик.

- Как по нотам, - отзывается Михаил и раздает чудикам плоские красные

штучки. - Твои документы пока побудут у меня, - говорит мне.

А я думаю, как это удачно получилось, что Жамах еще не получила

свои две полоски. По полоскам бы ее сразу опознали. А так - нипойми кто.

У чубаров своих различают по татуировке на плече, но мы их знаков не

понимаем. И вообще, под одежкой не видно.

Коляска двигается не быстро, а очень быстро. Быстрей самого быстрого

испуганного оленя. Но чудики ведут себя спокойно. Один прижал к уху

говорилку и беседует с кем-то, кого здесь нет. Как я неделю назад с

Платоном. Жамах опять боится.

- Не бойся, - говорю я ей. - Видишь, никто из чудиков не боится.

- У меня опять схватки начинаются.

Я перевожу чудикам. Они забеспокоились, мы меняемся местами. Теперь

я сижу спереди и смотрю, как навстречу несется ДОРОГА. Жуткое зрелище!

- Жена? - спрашивает чудик, управляющий коляской.

- Типа того, - отвечаю я. - Фиктивный брак.

- Как это?

- Жамах... Оксана попала к нам зимой, больная и уже с ребенком в

брюхе. Долго болела. Ну, должен был кто-то о ней заботиться. Вот так и

получилось. Теперь все думают, что она моя женщина.

- Понятно, - говорит чудик. - У меня в семье тоже две дочки не мои.

От первого мужа жены мне достались. Меня папой зовут.

Сзади кричит Жамах. Чудик морщится, чем-то щелкает, и наша

самобеглая коляска завыла как голодные волки зимой. Только в десять раз

громче. Мы обгоняем две другие самобеглые коляски и въезжаем в... Слова

нет. Вроде, скалы, но в них много квадратных дыр. Почти все черные, но

некоторые светятся.

- Приехали, - говорит чудик. - Нас уже встречают.

Коляска сбавляет скорость, останавливается. Распахивается задняя

дверь. Я хочу опять взяться за носилку, но Михаил меня останавливает:

- Не мельтеши. Они сами справятся.

Жамах пересаживают на носилку на колесиках, и вся толпа чудиков

быстро скрывается внутри хыза. Я машу на прощание чудику, управлявшему

коляской, и спешу за ними, пока не скрылись. Михаил - за мной.

Внутри столько чудес, что рассказывать полжизни можно. Сначала

на нас с Михаилом не обращают внимания, потом вдруг молодая девка

перегораживает нам дорогу.

- Куда без халата! Да еще в грязной одежде?

Михаил достает из кармана красную штучку под названием ДОКУМЕНТЫ,

что-то говорит, и девка сразу меняет тон. Был сердитый, становится

растерянный. Но все равно не пускает.

- Стойте здесь, я Главврача позову. Как скажет, так и будет.

Вскоре появляется пожилой, толстый, солидный чудик. Михаил отводит

его в сторонку и тихонько в чем-то убеждает. Половину слов я не слышу,

вторую половину не понимаю. Михаил говорит чудику, что Жамах с Тибета,

языка не знает, а о том, что она здесь, никто знать не должен, особенно

голубые каски. Документов у нее нет, некогда оформлять было. Могут быть

международные осложнения. Могут повесить похищение человека, терроризм и

еще черт знает что. Что я - переводчик, тоже с Тибета, в обстановке

ориентируюсь слабо, но он, Михаил все берет на себя.

- Лидочка, обеспечьте товарищам санобработку и снабдите одеждой.

В пятой палате свободно? Отлично! Они там поживут дня два-три.

Девка морщит недовольную рожицу, но засуетилась. Очень скоро мы

с Михаилом, в чем мать родила, стоим под ДУШЕМ. ДУШ - это такой теплый

дождик с потолка. Михаил учит меня мыться мылом и мочалкой.

Не успеваем одеться после душа, как заявляются две девки с подносом,

на котором звякают блестящие трубочки и коробочки. Михаил бросает взгляд и

морщится.

- Каменный век! Неужели пшикалки нет?

- Пока медицина финансируется по остаточному принципу - и не будет!

- отрезает та девка, что постарше. - Кто из вас без иммунитета?

Михаил грустно смотрит на меня, на поднос, снова на меня...

- Обоим делайте. Начинайте с меня. - И ложится на лежак.

Что с ним делают, я не вижу, девки спинами загораживают. Но что-то

не очень приятное, потому что верещит и ругается на девок. Но не всерьез,

а шутейно.

- Эх вы! Армейские, а уколов боитесь, - хлопает его девка по голому

заду. - Следующий!

Я ложусь на освободившееся место и получаю три укола в задницу.

Совсем не так больно, как можно было подумать по верещанию Михаила. Но

приятного мало.

- Как тебе наши бабы, - спрашивает меня Михаил, когда девки выходят.

- Командовать любят, - отзываюсь я, потирая седалище.

Через полчаса мы, уже в белых ХАЛАТАХ и белых шапочках, ничем не

отличаемся от чудиков вокруг. Лидочка отводит нас в комнату, где вокруг

Жамах суетятся пять чудиков. Узнав, что я переводчик, мне велят остаться,

а Михаила решительно выталкивают за дверь.