Крысолов

Это значит, осталось минут двадцать. От силы. А Лобастому и Скалолазке еще…

На экране планшетки дорога неслась навстречу, мелькали брызги. Домик быстро рос. Надвигался, нависал, уходя куда-то высоко-высоко, как небоскреб…

Скалолазка уже у двери. Попыталась подцепить дверь коготками — в щелку, за торец.

Нет. Дверь плотно закрыта.

Ничего…

Крыса, конечно, не дог, чтобы встать на задние лапы и просто нажать на ручку, почти по-человечески. Но открыть дверь может.

Скалолазка подпрыгнула, зацепилась за ручку сначала передними лапками, а через миг и задними, обвилась хвостом. Прильнула, повисла.

Ручка медленно пошла вниз.

— Лобастый…

Но Лобастый и сам все знал.

Снизу вынырнула его лапка. Подцепила когтями, потянула — и дверь медленно, но все же пошла.

В темноте появилась голубоватая щель. Надвинулась — и обхватила, дверь пропала где-то позади. Лобастый уже скользнул внутрь.

Маленькая комнатка, впереди открытая дверь, за ней голубоватый свет. И тишина. Лишь теперь, когда привычный шелест дождя пропал, оставшись на улице, — лишь теперь заметно, что он был не таким уж тихим. Сквозь приоткрытую дверь шуршали капли…

— Артем, ты?

Сбоку мелькнула Скалолазка, тут же растворившись в тени.

И тут же тени надвинулись, принимая в себя. Лобастый шмыгнул за Скалолазкой.

— Ампула… — приказал Стас. Невольно перейдя на шепот, словно крошечный наушник мог донести голос до кого-то еще, кроме Лобастого. — Дави ампулу…

В темноте мелькнули лапки Лобастого, мелькнула морда Скалолазки, пропала куда-то вбок.

— Кто там? — снова донеслось из комнаты. Теперь голос был не столько удивленным, сколько озабоченным.

И тихо, тихо-тихо, едва слышно зашипело где-то справа…

В дальней комнате зашуршало. Заскрипели половицы под тяжелыми шагами.

Из прохода вышел огромный, как гора, силуэт. Прошел к такой же огромной двери.

Выглянул наружу:

— Артем?!

Послушал шуршание дождя, пожал плечами, закрыл дверь и направился обратно…

Но сделал всего три шага. Потом пошатнулся. Раскинул руки в стороны, оперся о стену.

— О, еп…

Поднял левую руку, словно хотел потереть висок — но так и не потер. Рука медленно опустилась. Человек сполз по стене. Встал на колени, потом медленно-медленно опустился на четвереньки.

Закусив губу, Стас слушал.

Человек завалился на бок. Рука отлетела в сторону, костяшки пальцев стукнулись о половицу. Но в комнате было тихо.

— Лобастый, пошел!

Слева проплыло тело — еще минут тридцать с гарантией будет валяться бревном. Навстречу — синий проем. Справа, обогнав, вылетела Скалолазка.

Вот и комната. Одна стена целиком в видеопанелях. Десятки изображений с камер на заборе, несколько с видами плаца… Вон и Бавори. Возле двухэтажного дома, залитого светом как новогодняя елка. Все окна ярко освещены — охранники внутри, проверяют.

По центру комнаты длинный операторский стол на три рабочих места. На нем еще несколько мониторов. Два в центре работают.

— Стол!

Мир дернулся вверх — Лобастый присел. Тут же рванул вниз — Лобастый прыгнул.

Коготки клацнули о столешницу. Прямо перед клавиатурой.

— Подними морду. Еще! Правее! Стоп!

Вот так. Можно рассмотреть, что на экране монитора.

Слава Магомету, Будде и Аллаху! Менюшки знакомые до боли. То ли та же самая программа, что стояла четыре года назад на старой ферме — “Теща”, то ли одна из ее свежих версий. Слава богу!

Разбираться не надо. Десяток ударов мышкой, и всех дел. Или пальцами по тачпэду…

Одна беда — руку к тачпэду того компьютера не протянуть. И Лобастого работе с компьютерной мышкой не научить. Хороши крысиные лапки, но с человеческими пальцами им не сравниться… Ладно!

— Морда вниз!

Клавиатура. Вон и клавиша “Tab”.

— Влево, край предмета!

Камера поехала вправо — Лобастый послушно засеменил по краю стола.

— Стоп!

Камера замерла над левым краем клавиатуры.

— Подними лапу. Лапу вперед.

Откуда-то снизу из-под камеры выпросталась лапка. Сверку серая, поросшая шерстью, а дальше — розовая. Почти как человеческая, только уменьшенная и без большого пальца.

— Еще вперед. Еще. Теперь быстро нажать и убрать. Давай!

И когда Лобастый ткнул в клавишу табуляции, Стас громко и четко произнес:

— Таб!

Лапка нерешительно замерла в воздухе. Камера мотнулась влево-вправо — Лобастый огляделся. Но ничего подозрительного не заметил. Снова поглядел на клавиатуру.

Ну, ясно. Не понял, в чем дело. Команду “таб!” слышит впервые.

Но это поправимо. И довольно быстро. На то он и Лобастый…

— Новая команда. Запомнить.

Стас облизнулся. Хотелось говорить громко и быстро, но нельзя.

Только не нервничать! Это передается интонациями голоса. А что может быть хуже для процесса обучения, чем невнятная тревога? Заставляющая зверя думать не над задачей, а соображать, что вообще творится вокруг, отчего это хозяин хмурится.

А времени и без того в обрез.

Может быть, даже меньше…

Поэтому — очень спокойно. Как ленивая беседа под августовским солнышком между шуршащими на ветерке березками… Вот так же:

— Таб.

Короткая заминка, а потом лапка быстро и точно шлепнула по клавише.

— Молодец. Таб!

Лапка почти выстрелила по клавише.