Крысолов

— Нет никого, чудо, что этот работяга здесь нарисовался. В любом случае ее сюда привезли уже в таком красивом виде. Нам надо узнать, кто это, от этого и будем отталкиваться. А документов при ней нет.

— Завтра, край послезавтра наверняка будет заявление о пропаже, все и узнаем.

— Михалыч, слушок такой ходит, что дела по всем убитым девкам собирают. Не врут?

— Да, начальник следственного был на совещании в городском управлении. У них запросили все дела по убитым молодым женщинам. Но их, я так понял, убийства в квартирах интересуют. И что-то с наркотой связанное. Здесь вроде не то, случай другой совсем. Хотя, — следователь обернулся на лежащее на тротуаре тело, — кровь на наркоту проверить можно. А там видно будет.

— Посмотрите, что я нашла в электронной почте Панфиловой. Не зря искала! — Крылова положила лист бумаги на стол.

Полковник, изучив распечатку, оживился.

— Очень интересный текст. Установили, откуда отправлен?

— Да, уже есть адрес и имя владельца квартиры. Думаю, через час у нас будут все данные по нему. Кстати, обратите внимание на дату письма. Оно отправлено за месяц до первого убийства.

— Да, есть такое дело, — согласился Рева-ев, — но вы заранее больших надежд не возлагайте. Если серия подтвердится, тот, кого мы ищем, весьма хладнокровный персонаж. А здесь что?

— А что здесь? — удивленно переспросила Виктория.

— Здесь письмо человека, который и не думает скрывать свою личность, да и, судя по всему, весьма пьяненький.

— Пьяный? Как вы это определили?

— По почерку, — усмехнулся Реваев. — Грамматические ошибки может делать любой, но недописанные окончания или задвоенные буквы — верный признак, что человек находился в состоянии сильного возбуждения и с явно рассеянным вниманием. К тому же, смотрите, все запятые расставлены верно, человек в принципе грамотный.

— Отработать в любом случае стоит. — Крыловой казалось, что полковник недостаточно оценил ее добычу, доставшуюся ей после долгих часов беспрерывного бдения за монитором.

— Отработать стоит несомненно, — согласился Реваев, — вполне возможно, что это наш шанс. Вы только не спешите радоваться заранее.

— Я поняла, — ободрилась Вика, — как только будет информация, я сразу же бегу к вам.

— Хорошо. Тогда и ребят с собой прихватите. Все вместе обсудим. — Реваев с улыбкой наблюдал, как Виктория, чуть не опрокинув кресло, стремительно выбежала из кабинета.

Не прошло и часа, как следственная группа в полном составе собралась за столом Реваева. Рыбалко и Мясоедов, уже узнав о том, что в деле появился подозреваемый, не могли скрыть радости и, уже предвкушая скорое задержание, подшучивали друг над другом. Так до конца не освоившийся в группе Шепилов держался более сдержанно, но и у него настроение было явно приподнятое, скорее всего, из-за перспективы скорого возвращения в родной отдел.

— Хромин Никита Сергеевич, 28 лет. Имеет судимость за разбойное нападение. Отбыл пять лет, освободился, — Вика вскинула руку, призывая к вниманию, — в сентябре прошлого года. Я уже связалась со следователем, который вел его дело, и вот что важно: при задержании он был ранен в спину, пулю так и не извлекли. Хромин сильно хромает, даже ходил с тростью.

— Все в цвет, — не скрывал нетерпения Рыбалко, — стопудово наш клиент. Теперь и с хромотой все ясно, и с палками лыжными.

— Похоже, парня зона ничему не научила, — покачал головой Шепилов.

— Научила, да только не тому. Там все не тому учатся, — угрюмо отозвался Мясоедов. — Так что, адрес есть, мы выезжаем?

— Вы группу вызвали? — Реваев почувствовал легкий укол зависти к операм.

— Ну, Юрий Дмитриевич… — Мясоедов сразу же расстроился.

Захват подозреваемого отрядом быстрого реагирования — это совсем не то же самое, что самому ворваться в квартиру и надеть наручники на того, кого они так искали. Задержание преступника, особенно преступника опасного, способного к сопротивлению, — это та вишенка на торте, которую так любят забрать себе оперативники, порой забывая о рисках, сопутствующих этому удовольствию. Реваев это прекрасно знал. Он знал, что Мясоедов обидится, а еще больше обидится импульсивный Рыбалко. Но они слишком ему нравились, чтобы он мог рисковать их жизнями. И он был слишком хорошим следователем, чтобы рисковать чьими-то жизнями в принципе. В группе захвата, конечно, тоже были точно такие же люди, и они точно так же рисковали. Но это была их работа. Это был их хлеб, а значит, и их вишенка. Во всяком случае, так считал Реваев. Не вступая в дискуссии с Мясоедовым, он поднял трубку и связался с командиром группы.

В разгар рабочего дня во дворе старенькой девятиэтажки было тихо. Судя по номерам квартир, указанным на подъезде, нужная им находилась на втором этаже.

— Да, это второй этаж, трешка, — подтвердил участковый, — в ней окна на обе стороны выходят.

— Там тамбур на этаже есть?

— Есть, — подтвердил участковый, — и дверь железная.

— Они сейчас везде железные, — вздохнул Мясоедов. — Сейчас перекроют под окнами, чтобы он не соскочил, а ты узнавай, есть ли кто из соседей. Пусть дверь откроют.