Крысолюд

Скользя внутри твари, я понимал и не понимал одновременно, что это последние мои мгновения. Вот же я, чувствую всё! И совсем не умираю! Или умираю, но сам этого не понимаю? И что меня ждёт? Вроде не пережевали - медленно растворят кислотой, задохнусь без воздуха? Но ждать смерти вот так просто не было ни капли желания.

Вокруг перекатывались лужицы едкой слизи, дохлая полурастворённая рыба, водоросли, какие-то кости, куски веревки, шматки мяса… Кожу начало прижигать, боль не конкретная в каждой из конечности, а обволакивающая, незаметно погружала меня в себя.

Сжался клубком, а потом уперевшись головой и ногами в условную “спину” и “живот”, разогнулся, насколько мог, создавая вокруг себя воздушную подушку и потянул из ножен оставшийся короткий клинок, добытый в гробнице тёмных. Не знаю, чем они отличались с утерянным клинком от обычных, но в нём тоже что-то есть непростое, как и в каждой вещице, от которой необычно пахнет для меня. И самое время проверить его необычность, если она есть.

- Решил отомстить за того одноглазого Змея?

Стараясь успокоить дыхание, от которого распирало грудь, которой после интенсивной борьбы хотелось дышать и дышать, я коротко (место мало) рубанул по условной “спине”, взрезая склизские стенки. И вновь, и вновь! И начал методично рубить, помогая раздвигать разрез среди мышц и мелких костей, которые как сеткой опутывали её вытянутый корпус головой и спиной.

После первого удара по телу проглотившего его змея прошла судорога. После второго и последующих она уже не прекращалась, тело стало извиваться, а я пытался не поддаться его силе, которая хотела меня сломать, растворить в себе. Тварь была живуча, разрезанные стенки его плоти пытались сомкнуться, но я наносил новые и новые удары, не давая им зажить, чувствуя, как наменя бежит его кровь, которую я опасался слизывать из за его желудочного сока, который уже вовсю прижигал мою кожу.

И вот скользящий в моих руках кривой клинок пробивает его мышцы насквозь, хрустит очередная косточка под моим давлением и внутрь льётся уже не кровь, а вода, а я вдохнув воздуха из его кишечника, высовываюсь наружу.

Змея кружила по вечерней тёмной поверхности океана, не понимая своим крохотным умом, что меня это только спасает, что хоть иногда, но я успеваю вдохнуть воздуха, что дарит мне новые мгновения жизни.

Клинком в одной руке, когтями другой я рвал змею, наполовину высунувшись из твари и ждал, кто же из нас не выдержит первым. Я не мог выбраться из неё, так как ноги будто бы вросли в плоть змеи и половина моего тела по бёдра осталась внутри тела, тогда как корпус торчал наружу, омываемый водами.

Дважды мы уходили глубоко под воду что заставляло меня глотать соленую воду, бился головой о и руками о тело змеи. Ноги как будто заживо разъедало кислотой. Я кашлял, хрипел и отплевывался, пока в какой-то момент сознание не покинуло меня.

ИНТЕРЛЮДИЯ 3 (на борту “Дара Марцхелина”)

Звёзды уже тускло сверкали в предутреннем небе. Лик луны ещё блестел, словно натёртая монета и её свет окрашивал в серебро рассекаемые килем корабля чернильные гребни волн моря

Шатхарб или как его ещё называли - море Утопленников, на самой границе с Бушующим океаном. Но на горизонте уже появилась широкая полоса, символизирующая о наступлении нового дня, несущего новые заботы для всех, кому удалось пережить очередную ночь в путешествии.

Одномачтовая галера «Дар Марцхелина» сменила галс с востока на юг, лавируя против восточного ветра и стремясь скорее пройти неспокойные воды и прийти в безопасные гавани юго- восточной части моря. Ветер шумел в снастях и хлопал подолами плащей вахтенной смены, не забывая развевать флаг свободного города Элары на юте.

Матросы, начинающие новый трудный день, ловили рыбу неводом с небольшой шлюпкой, идущей за кораблем и матерясь сквозь зубы на упрямого капитана, не дающего отдохнуть.

Заснувший штурман не заметил как сидящий в вороньем гнезде окликом привлёк внимание матросов к чему-то покачивающемуся на волнах. Не проснулся он и от их крика, когда они отплыли от корабля и доплыли до находки.

Очнулся он лишь тогда, когда они полезли через борт, стуча баграми, которыми вытягивали сеть и грязно ругаясь, начали звать на помощь. Кто-то побежал будить спящих, кто-то отправился за капитаном.

Сам штурман выглянул за борт, решив узнать причину беспокойства и сморщив нос. За бортом ощутимо витал запах гниения. А на волнах, удерживаемый баграми, плавала часть бадуха, большого морского змея, которые в основном водились на севере, но и у побережья от Трикии до Сайвага встречались довольно часто. Поймать такого сильного зверя - сложная работа, но вполне под силу слаженной команде, которая за это получит много ценных ингредиентов на продажу, если среди них есть мастер сохранения, и просто вкусного мяса.

Сейчас вокруг шлюпки и останков змея плавало много мелких и довольно крупных рыб, пирующих у туши, что говорило о том, что подох он уже не один час назад. Но не это привлекло внимание штурмана.