Крысиный Вор

Вступать в близкие отношения с кем бы то ни было она не собиралась. Однажды сделала глупость. Повторять незачем. Лучше хранить внутреннюю безучастность, подобную ледяным ветвям и звездам на оконном стекле. И собственный опыт, и наблюдаемые со стороны чужие драмы укрепляли ее в этой мысли. Она предпочитала, чтобы при выездах в свет ее сопровождали не воздыхатели, а молодые обходительные коллеги, приставленные к ней Крелдоном для охраны.

Солнцеворот и Новый год она решила встретить дома в уютном одиночестве. Вначале сагаэна – древний ритуальный танец, который танцуют в этот день все песчаные ведьмы. Потом горячее фьянгро с лимоном и пряностями, два праздничных пирога, мясной и сладкий брусничный (их прислала Сонтобия Кориц, мама Дирвена – минувшим летом Хеледика расколдовала ее после заточения в подземельях у пшоров), хорошая книга перед сном. Этого ей вполне достаточно.

Сломалась она к концу сагаэны. Дотанцевала, иначе нельзя, а после беззвучно расплакалась, стоя посреди со вкусом обставленной, но как будто враз выцветшей комнаты.

Олосохарские ведьмы танцуют сагаэну всей деревней, берут с собой даже годовалых девочек, которые едва научились ходить, а тех, что еще не умеют, матери держат на руках. И как же им тогда хорошо – потому что они вместе! А Хеледика – изгнанница и преступница, из трусости поступившая наперекор общине. Из-за нее погибла Ксиланра. Даже если ее позовут вернуться, трещина, разделившая ее и остальных, никуда не исчезнет.

Ее сотрясали рыдания, близкие к судорогам. Она не издавала ни звука, но каждая жилка и каждый позвонок словно куда-то рвались, пытаясь докричаться до кого-то, кто все равно не услышит, горе раздирало ей сердце. Когда это прекратилось, она долго лежала на полу, сперва ничком, уткнувшись лицом в ковер, потом на боку, свернувшись в клубок. Наверное, так чувствует себя разбитый стакан, содержимое которого расплескалось, и сам он – сплошные осколки.

Тяжело поднявшись на ноги, Хеледика подошла к окну. Дивно прекрасные ледяные узоры постепенно утолили боль, начали соединять и примораживать один к другому кусочки души, заполняя стыки прозрачными кристалликами льда и мерцающими снежинками. Разумеется, это было всего лишь ее представление, иллюзия, которая помогла ей ощутить спасительный внутренний холодок.

Лицо в зеркале бледное, как вялая кувшинка, глаза покраснели, но это пройдет. Главное, что она опять почти ничего не чувствует. Другое дело, что ей сейчас не до фьянгро (нет уж, не станет она пить, чтобы заглушить тоску – чересчур скользкая тропка) и не до пирогов.

Хеледика снова подошла к окну. С тех пор как Нинодию Булонг, ее напарницу по овдейскому делу, едва не похитили, она по распоряжению Крелдона переселилась в резиденцию Светлейшей Ложи. Обставленная дорогой мебелью квартира со всеми удобствами, проверенная прислуга за казенный счет. Ей не приходилось хлопотать по хозяйству, разве что шоколад варила сама. Служанка, надо полагать, о каждом ее шаге докладывала начальству, но последнее Хеледику не беспокоило: что ей скрывать, если она не собирается ни пускаться в любовные приключения, ни сотрудничать с противниками господина Шеро?

Обычно она без возражений соглашалась на то, что ей предлагали, однако в этот раз настояла на своем и выпросила жилье в доме возле ограды, окнами на Аленду. До чего же чудесный вид открывался отсюда, с возвышенности, на ларвезийскую столицу! Море черепичных крыш в наплывах снежной глазури, флюгера, скульптуры, шпили, башенки с часами и архитектурными изысками. Из труб поднимались дымки, словно бессчетное множество белых перемычек между Алендой и по-зимнему пухлыми облаками. В морозном воздухе мерцали волшебные фонарики – золотистые, розовые, зеленые, оранжевые, лиловые. Хеледика слышала разговоры о том, что нынче их маловато, поскольку у магов «некие затруднения», но даже этой негустой россыпи цветных огоньков было достаточно, чтобы обрамленный ледяными завитками город за окном манил, словно сказочная картинка из детской книжки.

Вот что ей нужно: отправиться туда, окунуться в праздничную суету, дотемна бродить по улицам, на все смотреть и набираться впечатлений – не по заданию господина Шеро, просто так. Проголодаться, слегка замерзнуть, хорошенько устать. Вернувшись домой в поздний час, она отдаст должное пирогам Сонтобии и горячему фьянгро, после чего уснет как убитая, думая перед сном об Аленде, окутанной флером разноцветного новогоднего сияния.

Прислугу она с утра отпустила, охрана отмечала Солнцеворот в пивной на территории резиденции. Пусть и дальше отмечают, песчаная ведьма, гуляющая инкогнито, не нуждается в провожатых. Она ведь не должна предупреждать их о каждой своей отлучке: желательно, но необязательно – если нет особых распоряжений, это оставалось на ее усмотрение.

Старый интриган Крелдон отлично понимал: коли уж тебе посчастливилось заполучить олосохарскую ведьму, нужно соблюдать по отношению к ней определенные границы, не то песок утечет сквозь пальцы – и поминай, как звали.