Крысиные гонки

— Ты ещё тут. Ты вообще молчи давай, подстава! Вон, возьми два «весла»… бля, автоматы возьми, что Крыс притаранил! — отвлекается на неё Толян, — Ты потащишь. «Почему?» Потому што!

— Так ты, говоришь, на пригорке все, возле церкви кучкуются? — вновь переключается он на Вадима, — Тогда нам тоже туда! У вас лыжи есть?.. Не, туда уже не пойдём — далеко. Хер с ними — считай пропали они; или весной заберёте, хе-хе. За нами двигайте — у нас снегоступы.

И действительно — теперь видно, что на ногах всех троих пришельцев и Валентины прикручены проволокой широкие фанерки, позволяющие не проваливаться в снег — самодельные снегоступы. Оттого парень и передвигался так странно.

— Мы малость утопчем — вам легче будет. Старайтесь не отставать. Ща вкруговую по лесу идём — правильно я понял? Серый — смотайся ещё к джипу, сделай, чтоб он больше не ездил.

— Толян, а пулемёт?? И — там две большие коробки с лентами!

— Сказано же — некогда. И тащить — тоже не климат. Вот, взял две дуры — и хватит.

Самый молодой участник группы опять топает к джипу.

Сейчас, вблизи, Вовчик рассмотрел — больше чисто по решётчатому кожуху на стволе, — что вооружён тот не калашниковым, а ППС, пистолетом-пулемётом Судаева, советским изделием последних лет Великой Войны. Оттого и при стрельбе по джипу выхлоп из ствола так отличался от калашниковского, да и звук тоже.

Пока пацан возился возле джипа, а Толян с Вадимом уточняли маршрут движения, Валька, приобняв Вовчика, торопливо зашептала ему на ухо:

— Вовчик, Вовчик — я предупредить хочу! Они за девушкой вот этого здорового, Толяна, пришли сюда! Её Элеонорой зовут; а позывной — Белка! Мы в Оршанске, в зиндане, у этого, у Артура «Голубого» познакомились — меня там тоже три дня держали, пока не продали «на подмену» — я расскажу потом! Я им наврала, что она уже здесь, что мы тут познакомились! — иначе бы мне сюда, «домой», ни в жизнь не попасть! — а в Мувске совсем тухло, даже и в Башне!

— Какая Башня, какой Мувск, какая Белка?.. — ничего не понял сбитый с толку Вовчик.

— Это неважно, Вовчик — я потом расскажу! Я им наврала, что она здесь, у нас, среди девчонок; что сбежала! Ты только не выдавай меня! Так надо было — а то б они меня с собой не взяли б! А я обратно очень хочу! — мы такие дуры были с Олькой, что сбежали! Вы же не сердитесь на нас, нет?.. А Олька — в Оршанске осталась, у Артура; ей, поди, совсем сейчас кисло…

— Так что от меня надо-то?

— Ты просто молчи, если они по дороге насчёт Белки-Элеоноры будут спрашивать! А когда до дома доберёмся — меня девчонки куда-нибудь спрячут! А то Толян, если узнает, что я им наврала — точно меня пристрелит! Он может, в принципе…

— Чёрт-те-что! Ну ладно, в общину придём — разберёмся…

— Я сейчас ещё дяде Вадиму скажу, чтоб он тоже…

— Ой, выпрашиваешь ты себе неприятностей, Валентина!..

— Вовчик, Вовчик, поверь — бОльших неприятностей, чем было — уже трудно придумать! Сейчас я себя почти дома чувствую!.. И — будь что будет!

Пацан с ППСом, «Крыс Серый», уже, за чем-то пригибаясь, бежит, смешно шлёпая снегоступами и поскальзываясь, от джипа к ним. Несколько секунд — и внутри машины глухо бухает взрыв.

— Пошли, что ли. А всё равно — гавно былО, а не автО. И не хаммер это вааще, как ты, Джон, говорил, а китаец какой-то — там иероглифы на приборной доске.

— Водилу и пулемётчика — я свалил, я? Ты глянул? Я говорил — с первых же двух!

— Чо там сейчас разберёшь, кто кого свалил и когда — там всё в мясо! Идём, что ли, Толян?

— Крыс, тебя, в натуре, так и тянет покомандовать! Вон, бля, Валькой-подставой командуй, а тут я решу… Ну, двинули, граждане. Я пока первый, татарин замыкает — дайте ему на чо опираться, и автомат заберите, что ли. Двинули. Белка заждалась, поди.

ПОСЛЕДСТВИЯ

Артист вернулся в дом злой, как чёрт.

Охрип, препираясь и командуя; чуть не застрелил Витьку, и сам едва не был застрелен Гришкой. Ночное внезапное нападение — сразу с двух сторон, как он понял — отвлечь внимание посредством самоубийственного, по сути, нападения этого Волошина на дом старосты, когда в нём развлекались «основные» из Гришкиного отряда и сам Борис Андреевич; и, в то же время, нанести удар в самую основу — взорвать бензовоз, уничтожить весь запас горючего и обе БМП, и, что очень может быть — заблокировать казарму и сжечь к чёрту весь Витькин отряд! — примерно как они сожгли лазарет с больными и ранеными. Во всяком случае, Витька клялся-божился, что спугнул «этих гадов с пригорка» как раз когда они уже подпирали дверь в дом; и тогда же он поднял тревогу.

Оба часовых были зверски убиты; тело одного из них, к тому же, ещё и заминировано — что, как определил нынешний Гришкин военный советник и Комиссар от Регионов, Хотон, свидетельствовало о крайней подлости, отмороженности, извращённости, и большом опыте специальных операций кого-то там, на пригорке.

Так это или не так — Борис Андреич судить не брался; но что было наглядно — это то, что всего шесть человек убитых — за одну только ночь! — и восемь раненых различной степени тяжести.