Крысиные гонки

— Мажь на сухари, Вовка. Не тушуйся, у меня есть, в морозилке сохраняю, в своё время затарился. Сейчас консерву открою. Холодильник — он, понимаешь, чем больше в нём замороженных продуктов, тем дольше размораживается когда свет отключают. Так, от отключения к включению и перебиваюсь, — нормально! У меня, считай, битком, так что не размораживается, не успевает. Ещё можно масло просто в воде хранить, мне ещё бабка говорила, масло ведь главное что? — чтобы не окислялось, вот в воде и… ну ладно. Так вот, раз да два, а потом повадились как в супермаркет! Я ей, Ирке, говорю: — Ты что такая загорелая? В отпуск ездила? Ну и как там?.. Я знаю, что «волшебно», вернее, предполагаю; а ведь тебе говорил — не время сейчас для отпусков, ты мне что? Что «ничего», — да, пальцем у виска не крутила, как Олег, но посмотрела как на пыльным мешком ушибленного! Я что, не помню?? И ты не помнишь — а как в отпуск поехала помнишь?.. На-фи-га?? Чо я не поехал? «Надо жить здесь и сейчас!» — скривившись, передразнил кого-то Вовчик, и продолжил, открывая консервную банку, как отметил Владимир, открывашкой с мультитула, который на клипсе висел у него незаметно на поясе. Знакомый мультик — Владимир его со Штатов по Вовчикову заказу и присылал… Закончив с банкой, Вовчик тут же вернул инструмент за пояс.

— Жлоб, говорит. Ребёнка кормить нечем, говорит! Я ей говорю: ты как раз за отпуск на море проездила запас еды на полгода. Для всей семьи. А она говорит — ты меня не лечи, ты дай масла. Ребёнку. Если ты, говорит, такой гад, можем пойти вместе — я при тебе кашку с маслом Лёне скормлю, сама не стану есть, — ты проверишь! Или, говорит, ты сможешь спокойно тут у себя масло трескать, а в соседней квартире будет маленький ребёнок от голода плакать? Сможешь, говорит, так??

— Ну, а ты что? — с интересом спросил Владимир, при этом тщательно намазывая масло на сухарик.

— Что… Я в тот раз не нашёлся что сказать. И опять дал ей. Масло.

— Ну и дурак.

— Знаю что дурак. Не могу только сформулировать почему.

— Легко, — заверил Владимир, с хрустом откусывая от импровизированного бутерброда и запивая горячим сладким чаем, — У ребёнка есть родители…

— Вот. И я говорю.

— Если родители ребёнка непредусмотрительные дураки, то это не твоя забота и проблема. Это проблема самих родителей и их ребёнка. Если совсем уж дело плохо — то это становится проблемой более дальних родственников этого ребёнка, а за неименеем оных — государства, гражданином которого этот ребёнок является. У которого к этому ребёнку, и к его родителям, кстати, есть счёт — обязательство платить налоги, защищать это государство в армии, соблюдать законы и так далее. А у тебя к этому ребёнку счётов нет. И обязательств соответственно перед ним нет. Так что… Хотя…

— Что? Хотя?

— Если, к примеру, ты берёшь этого ребёнка к себе, усыновляешь, типа… — Вовчик поперхнулся чаем и уронил с вилки кусок рыбы, с брызгами упавший обратно в консервную банку, и с изумлением уставился на друга, — Это я так, к примеру. Вот в этом случае и у тебя возникают перед этим ребёнком некие обязательства, и у ребёнка… как его, у Лёни? тоже возникают обязательства перед тобой, как перед опекуном и попечителем, — потом, когда он вырастит. В первую очередь моральные. А пока что… Ты им не предлагал этого Лёню усыновить?

— Хы. Классное построение. Видно что не зря ты в Штатах в Универе вращался! Я б так не сообразил. Не, я не предложил, конечно. Но я чувствую, что это косяк, что так дальше нельзя. И говорю ей: всё, лавочка закрыта! Так на следующий день муж её пришёл, Олег. Ты, говорит, что вчера моей жене наговорил, что он вся в слезах? Ты, говорит, какого хера мою жену оскорбляешь? До слёз доводишь?..

— Тоже пожрать ему в результате переговоров дал? — с интересом переспросил Владимир.

— Ага… — виновато кивнул головой Вовчик, — Но сказал что в последний раз! И вообще больше на стук в дверь не реагирую!

— Они тебя следующий раз, как оголодают, просто придушат. Тут же, на лестничной площадке. Причём с полной уверенностью в своей моральной правоте, — они же не для себя — для ребёнка! И будут где-то правы.

— Не. Они уехали потом. Вроде в деревню.

— Ага. Ну так другие придушат. И тоже с полным правом. Раз ты так засветился.

— Да знаю я… — Вовчик опустил голову, — Водку будешь?

— Потом. Вечером, Вовчик. Давай пока день попробуем что-нибудь с твоей дверью сделать. Нельзя так.

— Пытались уже как-то залезть. Но я ж почти всегда дома — так что не рискуют.

— Сидишь тут как Кащей на сокровищах. Обязательно ведь найдётся добрый молодец, что тебя раскулачит! Или молодцы.

Вовчик подмигнул:

— Тут уже мало что осталось. Я всё в основном в деревню переправляю. В бабкин дом, там подвал хороший, и того… около. Потом расскажу — и, заметив взгляд Владимира на обстановку, торопливо добавил: