Крысиные гонки (СИ)

  - Может и ничего. Конечно, плохо, что в очередной раз показали свою неспособность к организованным решительным действиям; однако это происшествие можно будет подать как жест доброй воли, как нежелание проливать кровь односельчан; а с их стороны – как разбой и нападение на законных предст...

  - И ты. Тоже пасть закрой.

  Журналист тут же смолк. Староста опять походил.

  - Кому “подать”, Мундель ты натуральный? Кому это сейчас интересно, все эти “подачи”? Вот если бы Витькины сопляки завалили там этого Вовчика, можно бы и с парой девок – вот тогда можно было бы что-то и озвучивать, “освещать событие в нужном ракурсе” и давать правовые оценки. А сейчас всё просто: нас... вернее, их, просто и незатейливо поимели. Меньше десятка девок и один полуинвлид. И вся деревня об этом сегодня будет знать...

  Походил по комнате, вновь остановился около Витьки, продекламировал с чувством:

  - Позор мечам патрициев блестящим!

   Позор и стыд холмам родных могил!

   Безбожным делом, все сердца разящим,

   Себя в раба ты, воин, превратил!

   Ты уваженье к доблести убил!

   За омерзительное преступленье

   На лбу твоем блеснет клеймо презренья!..

  Хронов не успел отстраниться, как Артист ловко влепил ему кулаком в лоб. Витька упал и взвизгнул, сжимаясь в комок, но тот больше не предпринимал никаких агрессивных действий; напротив, вполне миролюбиво произнёс:

  - “Воин”, чёрт побери... С кем приходится работать! Вставай, хамское отродье. Поднимайся, нерадивый слуга Сатаны... хы, шучу.

  И продолжил:

  - Ну что. Сейчас девчонка от них, с пригорка, прибегала. С запиской. Предлагают встретиться, передать “пленных” и обсудить раздел сфер влияния. Договориться об условиях мирного сосуществования. Во избежание в дальнейшем неприятных эксцессов – это уже прямая угроза, улавливаете?

  В углу скрипнул стул под Мунделем. Слушал внимательно.

  - Встретимся. Обсудим. Поделим. Согласимся. На пока. Потом всё взад отыграем.

  - Ружьё пусть вернут! – торопливо проговорил с пола Витька.

  - Это вряд ли. На совсем дурака Вовчик не тянет... но попробуем! Так сказать, вернуться к нулевому варианту. Ну что. Заведующим переговорным процессом назначаю тебя, Серёжа. Но принимать конкретно решение буду, конечно, я...

  ПЕРЕГОВОРЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ

  Тем же вечером “пакт о ненападении” на время уборочных работ был “подписан”.

  Конечно, формально ничего не подписывали; просто обговорили условия. Мундель, как бывалый политтехнолог, пытался затянуть переговоры в трясину беспочвенных терминологических тонкостей, но пришлось отступиться – Вовчик был не склонен препираться и был готов свернуть “переговоры”: “Война так война! Мы готовы”.

  Поодаль стоящие за спиной у сидящих на земле троих “пленных” девки с какими-то короткими блестящими трубками в руках, с трофейным ружьём, и лица у них были злые и отчаянные. Это были уже не те запуганные столичные танцорки, что появились в начале лета в Озерье, зарёванные и ищущие защиты. Теперь они, кажется, рассчитывали сами защищать себя.

  Гулька и Зулька с ружьями же, да ешё Катька с Вовчиковым автоматом наизготовку ясно показывали что война будет не из лёгких – а зиму без провизии не пережить! И потому Борис Андреевич дал отмашку “соглашаться”.

  Встречались на нейтральной территории, на краю нового кладбища на полдороге от деревни к церкви, символично – неподалеку от свежих могил. Никому не хотелось чтобы могил в скором времени добавилось, и потому разговор хотя и переростал иногда в перепалку, в общем проходил мирно. С одной стороны присутствовали староста, юрист и журналист. С другой – Вовчик, одна из девушек, Лика, и батюшка, Отец Андрей, тоже пытавшийся было, как и Мундель, увести беседу в сторону, но только не в терминологию, а в ветхозаветные откровения. Произошёл даже своего рода поединок между священником и журналистом, интеллектуальный, чуть не перешедший в побоище:

  - ... нехорошо, нехорошо... Девушки наши, агнцы, хотели только жить мирно, трудясь, вкушая от трудов своих... Зачем гонения на них? Сказано же: кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится.

  - Вы, святой отец, не лезьте куда не понимаете! Никто ваших девственниц (журналист демонстативно хрюкнул в сторону, а Вовчик сжал кулаки от злости) не обижал! А они парней... представителей власти, можно сказать...

  - ... абидели? Сами? – это Лика. Она стояла, зябко кутаясь в просторный пиджак с чужого плеча, хотя ещё было довольно тепло.

  - ... не вступай на стезю нечестивых, и не ходи по пути злых; оставь его, не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо; потому что они не заснут, если не сделают зла; пропадёт сон у них, если не доведут кого до падения; ибо они едят хлеб беззакония и пьют вино хищения. Путь же беззаконных...

  Вовчик метнул обеспокоенный взгляд на священника – вроде как когда собирались был трезвый...