Крысиные гонки. Часть 2

- О! Отец Андрей идёт! - прервала его размышления Аделька.

Вошедший Отец Андрей был по-рабочему - в стареньких джинсах и плотной клетчатой рубахе, обтягивающей прижатое подтяжками порядочное пузцо. Войдя он привычно с порога благословил присутствующих, но только Катька знала как на это реагировать - встала, склонила голову, прошептала что-то.

О, блин! - подумал Вовчик, тоже вставая на всякий случай, - В каждой избушке свои завитушки. Надо будет спросить потом что в таком случае принято делать.

Батюшка был в хорошем настроении, и, усевшись с пришедшими за стол, сразу и без обиняков перешёл к делу. Насчёт переезда коммуны 'на пригорок' он был не против, готов выделить и помещения, - вот тут же, за стеной; но крыша там худая, и нужно её перекрывать! Кто будет? Материалы? Опять же, раз сюда переезжать надумали - то и устав здешний, соответственно, соблюдать должны. А именно: некрещеным безусловно всем окреститься; он, батюшка, и проведёт обряд в ближайшие дни; потом - службы посещать, по территории женскому полу с непокрытой головой не ходить; никаких, понимаешь, коротких юбок и шортов! Опять-таки, решающее слово в хозяйственных и 'политических' вопросах останется за ним, за Отцом Андреем, поскольку он есмь пастырь...

Тут тебе не там... - присвистнул про себя Вовчик, которому претила роль овцы, пасущейся под управлением некоего 'пастыря', - и он стал спорить. Напирал на то, что они плюс 'коммуна' приходят 'на пригорок' отнюдь не как просители, но как равные, увеличивая своим присутствием экономический потенциал верующей общины. И потому относиться к ним должны как к равным, а не как к колонизированным дикарям-язычникам, которым деваться некуда!

- А куда вам деваться?.. - прищурился священник, - Я так понимаю, не от хорошей жизни вы из деревни проситесь под наш кров? А стало быть в чужой монастырь со своим уставом негоже въезжать!

Катька на всё это согласно кивала, Вовчик же при поддержке Адельки перешёл в наступление:

- Это ещё вопрос, кому и куда деваться некуда! Если пристально посмотреть, то наш переезд - это в первую очередь очевидная выгода и спасение вашей, батюшка, общины! Ибо работников у вас раз-два и обчёлся! Вон, даже крышу в доме залатать не можете! Опять же, мы перебираемся не как бедные родственники, а со своим имуществом, инвентарём, и будущим урожаем. Со своими дровами наконец! И крышу мы сами подлатаем, и печки починим, а нет - построим! А вы тут сами, с общиной, беззащитны и одиноки, как волосина на лысом черепе, и ваше счастье, что ещё...

Договорить он не успел: по деревянной лестнице за дверью торопливо простучали шаги, дверь без стука распахнулась, и в проёме возникла явно перепуганная женщина средних лет, которая, как знал Вовчик, была у Отца Андрея за экономку.

- Батюшка! Там эти, нерусские пришли! Много! С ружьями! Сказали что они теперь будут тут жить!

***

Под штаб Витька Хронов, которого теперь в дружине по его же приказу величали уважительно 'Харон', захватил бОльшую часть дома бабки, у которой прежде квартировал; вытеснив и бабку, и её городских родственников в маленькую непроходную комнату и сени с баней. Бабке и её родственникам было заявлено что это временно, пока не подберём себе, значит, отдельный дом, чтоб без хозяев.

- Где ж ты, Витя, найдёшь теперь в Озерье да дом 'без хозяев'? - попробовала было вразумить его бабка, но он только загадочно и с видом полного над ней превосходства ухмыльнулся. И посоветовал не совать свой нос не в своё дело, 'а то отстрелят'. И вообще - должны быть рады, поскольку сейчас ваш дом - самое, по сути, охраняемое место в деревне. И вообще - не лезьте не в своё дело, будет нужно что - вам доведут. До сведения. Вот.

Большую комнату он назначил своей 'резиденцией' и по совместительству местом пребывания дежурной смены 'дружины'. Сейчас в ней на диване дрых непроспавшийся ещё со вчерашней пьянки боец; другой, Сашка Веретенников, работавший в прошлом в Мувске художником-рекламщиком, старательно переносил 'по квадратам' на растянутую на стене белую простыню портрет ЧеГевары с маленькой картинки. Изображать на 'знамени дружины' анархистскую символику типа черепа с костями Витька в свете нынешней ситуации посчитал невозможным; к ЧеГеваре же все относились или положительно или нейтрально, а 'знамя и символ' как бы необходимы, так что выбор был сделан.