Крысиные гонки

– Бля, пацаны, вам бы лучше этого не знать… Я ж не зря диктофоном размахивал. Ххх… Хорь наша крыша! – какого-то чёрта выскочило первое пришедшее в голову, наверное, сработала ассоциация с майором Майклом Хором, американским «героем» времён въетнамской войны, садистом и убийцей.

– Кто-о-о?

– Хорь. Майор Хорь! – и, не давая рта раскрыть оппонентам, предельно ясно уже понимая, что всё это так – оттяжка времени, но уж больно много их тут, и тесно, и выход перекрыли; шестеро – не, даже трое это многовато, не пробиться, чисто время оттянуть:

– Я ж говорю – лучше вам этого бы не знать! Майор Хорь – он возглавляет спецподразделение по борьбе с бандитизмом, – Владимира несло, – Это зверь, а не человек! Чудовище! Если он узнает, что вы наехали на его точку, да он… он не только вас всех убьет, он ваших родных всех прикончит; это моральный урод, садист, я сам его боюсь!! – он так вошёл вдруг в роль, что при этих словах сам непроизвольно вздрогнул, что невольно произвело впечатление на гопов.

– Да шё ты хо-о-онишь, какой «Хорь», какое «спешподрашделение», чё ты… – в пришепётывающем голосе толстого гопа с порезанной мордой уже не было напора и прежней уверенности. Неужели удастся съехать на базаре??! – мелькнула шальная мысль…

– Спецподразделение!! Вот такое вот спецподразделение! Недавно сформированное! Не слышали?? Лучше бы вам и не знать, я сам ох.енно рискую, что вам такую информацию даю! «Отряд Ж – сто-пятьдесят-один»! – наугад, но очень уверенно брякнул он аббревиатуру одного из «выживальщицких» сайтов, на котором обычно пасся в интернете Вовчик, и который он недавно ему показывал, – Отечественный аналог бразильских «Эскадронов Смерти!»

– Там звери – не люди!.. Да они… – он видел, что ему не верят, что тут бы надо не слова, а действительно – пару-тройку рыл в брониках и с автоматами, – но это была возможность оттянуть время неминуемой свалки, в которой, при прочих равных и без какого-нибудь «стороннего фактора» у него, несмотря на весь опыт в борьбе и общую физподготовку, будет очень немного шансов… и этими немногими шансами надо бы умело распорядиться, выбрать время, а для этого надо уверенно нести и нести пургу, вот так вот, с напором, с апломбом:

– … сам был свидетелем, как они троих вот таких же вот, наехавших на его точку на рынке, отделали ногами так что…

Тут и явился этот «сторонний фактор», на который рассчитывал Владимир, но совсем-совсем не в таком виде, как он ожидал: скрипнула дверь, и появился Вовчик, которому надоело сидеть в кабине, он отобрал у водилы ключи от замка зажигания и пошёл узнавать, чего это так задерживается друг…

Гопы дружно повернули головы к двери, к вошедшему; Владимир тут же сунул руку в карман, пальцы прорвали бумагу пакетика, нащупали тёплую бронзу статуэтки верблюда, сжали…

– Ты хто такой?? – гаркнул толстый гоп, и скривился от боли в щеке.

– Я?.. – быстро оценив обстановку, увидев и арматурные прутья в руках явной гопоты, почувствовав наэлектризованность обстановки; но увидев и друга Вовку и от этого воспрянув, Вовчик набычился, и, угрожающе сунув обе руки в карманы курточки, ответил: – Я – Хорь!

И не понял, почему ответом ему было дружное ржание шести глоток… но дальше всё пошло совсем быстро.

– Да я такого… – ближайший к нему гоп потянулся схватить его за воротник; руки Вовчика рванулись из карманов, – и Владимир с ужасом тут подумал, что Вовчик, ни днём ни ночью не расстававшийся с ножом, сейчас просто-напросто запорет этого ухаря, вскроет ему пузо, как подушку бритвой…

Бац! На опережение Владимир, коротко размахнувшись, хуком в челюсть зажатым в кулаке импровизированным кастетом-верблюдом отправил на пол толстого порезанного главаря гопов, врезав ему точно в повязку на скуле – и вторым движением, разгибая руку, наотмашь, от души ударил в лицо верблюдом же второму гопу… Оба обрушились, переворачивая в падении стулья.

Они ещё не упали, когда Вовчик выхватил из карманов… но нет, не нож, а два газовых баллона, – и струи газа ударили из его кулаков в лица ближестоящих блатняков. Мгновенно началась свалка, в ушах зазвенело от дикой матершины, загремели падающие стулья. Отбив предплечьем в сторону арматурный прут, готовый поразить его в голову, Владимир впечатал верблюжьи бронзовые конечности, выступавшие из кулака вместо шипов кастета, противнику в грудь, – и тот, взвыв от боли, шмякнулся на задницу… Уклон, нырок, ещё уклон, – подставлять больше руку под удар Владимир не хотел, да и не мог, – руке было адски больно, – снова удар импровизированным кастетом во что-то мягкое, подсечка, толчок, – гоп рушится на спину; следующему удар в перекошенную оскаленную физиономию так, что отчётливо хрустят и проваливаются внутрь зубы… и дико стало вдруг драть и слезиться глаза, – отпрыгнув в сторону и чуть не навернувшись на пол, споткнувшись о стул, Владимир на миг сфокусировал взгляд на происходящем: