Крысиные гонки

Вовчик оцепенел. И тут… Он отчётливо это видел: женская фигура; полная, не девичья, истошно крича побежала от костра в сторону его палатки; но успела пробежать меньше половины расстояния – стоявший перед костром, чёрный силуэт вскинул ружьё, – грохнул опять выстрел, отчётливо даже на фоне ярко теперь пылавшего костра сверкнула вспышка, – и женская фигура, раскинув руки, полетела лицом в траву… Раздался одновременный вскрик нескольких голосов.

– Беги, беги, Вовчи…к!.. – послышался какой-то дикий крик Вовки, резко оборвавшийся.

Мозг был в оцепенении, но какие-то древние, пещерные инстинкты самоспасения теперь сработали почти мгновенно: Вовчик крутанулся на коленях на 180 градусов, в руке как сам собой оказался клинок; одним движением от верха до низа он вспорол заднюю стенку-полог палатки; и рыбкой, как прыгая с тумбочки в воду бассейна, нырнул в образовавшийся прорез… Кувыркнулся; хрустнули ветки, и что-то больно царапнуло ухо и щёку, но он уже нёсся в темноту; подгоняемый первобытным ужасом; как грибник, провалившийся в берлогу к медведю; как кошка, ошпаренная кипятком; как голый ребёнок, преследуемый роем разъярённых пчёл…

Он нёсся вглубь леса, чуть огибая поляну; ему казалось что только там, в лесной тьме, вдали от ярко пылающего костра и творящейся возле него жути, он будет в безопасности; и он бежал, спотыкаясь, босиком, почти наощупь и наугад; спотыкаясь и падая, едва успевая вытянутыми вперёд руками отстранять несущиеся навстречу ветки и сучья.

Он упал, и больно ударился коленом. Невольно вскрикнул, сжав ушибленное место ладонями. Из груди с хрипом рвалось подожжённое ужасом дыхание. Десяток секунд он пытался, не двигаясь с места, продышаться. Для чего? Конечно, для того чтобы бежать дальше, дальше, ещё дальше; как можно дальше от того ужаса, который он испытал на поляне, когда на его глазах (в этом не было сомнений) только что убили женщину. Не избили, не искалечили – на этот раз всё было предельно ясно: её убили. Выстрелом в спину.

Он вскочил, чтобы бежать дальше.

Но адреналин в крови уже был сожжён бешеной безоглядной гонкой вслепую через ночной лес. Мучительно болело колено, саднили исколотые босые ступни и исхлёстанные ветками предплечья.

Он ещё тяжело дышал, но дыхание уже восстанавливалось. И тут включился мозг. Пришло понимание: там, на поляне, остался друг Вовка. Это же он кричал «– Беги!..» Остался Вадим с семьёй. Остались девчонки. Да, те, что смеялись над ним; и ни в грош, судя по всему его, не ставили. Витька. Ещё те… пассажиры. И теперь… теперь они там. Во власти этих тёмных фигур, вооружённых; которые только что кого-то убили. И ещё убьют?? Ну конечно. Конечно же убьют! Убьют!!

Он застонал от внезапно пронзившей его душевной боли и ощущения бессилия. Застонал, поняв, что сейчас их там… убивают?? Укусил себя за тыльную сторону ладони, озираясь. Тёмный, чёрный, беспросветный лес. Как-то резко стало холодно, он зябко передёрнул плечами под тонкой футболкой, переступил с ноги на ногу. Кажется, поляна там… Бежать отсюда?.. Туда? Оттуда?? Лес… Сзади хрустнула ветка, он не обратил внимания. Что же делать?? Вовка там!.. Девчонки… А вдруг их уже убили??

Он постарался задержать дыхание, прислушиваясь; и теперь вдруг отчётливо почувствовал, не услышал, а именно почувствовал, что за спиной кто-то есть!..

Он попытался резко обернуться, но кто-то сильный ударом в спину сшиб его на землю; и тут же упал сверху, придавил коленом, схватил за волосы – рука соскользнула с короткой стрижки; схватил за лоб, больно выгибая назад голову. Мгновение – и Вовчик почувствовал прикосновение холодной стали к шее…

* * *

Владимир лежал на траве; лицом вниз, кисти рук его были туго связаны за спиной, и уже занемели. Болела голова, путались мысли; собственно, и мыслей-то не было – так, одно восприятие без переработки… По голове сильно ударили, да, по голове ударили сильно… Он попытался приподнять голову, и тут же вновь ткнулся лицом в душно пахнувшую траву – в голове закружилось, перед глазами замелькали какие-то разноцветные искорки; лишь огромным усилием воли он удержался от того, чтобы не потерять сознание вновь. А ведь терял. Да. После удара в голову всё просто выключилось, весь цвет-звук-восприятие; и вот, сейчас только стал оживать, – а руки за спиной, и уже не чувствуются почти…

Голова-то как трещит, а… А ну-ка пальцами хотя подвигать, подвигать… вроде двигаются. А предплечьями?.. ох ты чёрт! – он чуть не вскрикнул от боли. Нет, это не надо. Не надо обращать на себя внимания. Не ко времени.

Как-то всё нелепо получилось. Глупо совершенно.

Он уснул, и снилось что-то приятное; и даже, кажется, нечто эротическое, потому что…

А потом проснулся – резко, толчком, – а на поляне чужие! Он сначала спросонья не мог понять – кто такие, зачем?.. Кто-то что-то угрожающе говорил, слов он сначала не разобрал… А потом этот, худой, ударил в лицо поднявшуюся девушку – Ольгу, кажется? – и сразу кто-то из женщин громко закричал «Помогите-помогите, милиция!!!» – и тут же выстрел.