Крысиные гонки

– Ждите. – В темной комнате он не видел неба и запросил дежурного на контрольном посту. – Нижний уровень облачности семьсот-шестьсот футов над уровнем моря и над всем районом от Уоша до Кембриджа. Видимость два километра в моросящем дожде.

– Приятно, – с иронией заметил я.

– Очень, – согласился он.

– Могу я получить уровень давления?

– Девять-девять-восемь миллибар.

– Девять-девять-восемь, – повторил я и посмотрел на альтиметр. – Теперь, пожалуйста, вырежьте восьмерку, – попросил я Энни Вилларс.

– Сейчас.

– Пересекаете линию берега, – сообщил Мархем.

– Мисс Вилларс, будьте любезны, покажите слово “море”.

Ока показала. Нэнси помахала картой.

– А теперь покажите слово “давление”, 9-9-8 и “мбар”.

– М-О-Р-Е, – повторяла она, прикладывая буквы к окну. Потом показала цифры. – А у нас еще нет Б.

Оказывается, Кенни уже вырезал и протягивал ей.

– О! М-Б-А-Р. А что это значит?

– Миллибары, – ответил я.

Нэнси помахала картой, но я попросил Энни снова показать 9-9-8, потому что это очень важно.

Энни держала эти цифры, и мы увидели, как Нэнси кивнула и еще раз энергично помахала картой.

– Почему это так важно? – спросила Энни.

– Потому что, если не учитывать давление, глядя на альтиметр, нельзя узнать, на какой высоте над морем летишь.

– О-о.

– Теперь покажите “облака 600 футов”.

– Хорошо... ОБЛАКА... 600... ФУТОВ.

Нэнси не сразу ответила, а потом чуть махнула картой. По-видимому, она пришла в ужас, узнав, какая низкая облачность. Она, должно быть, поблагодарила судьбу, что не пыталась спуститься ниже облаков. Очень пугающая информация про эти шестьсот футов.

– А сейчас покажите “вдоль реки и рельсов, один-девять-ноль на Кембридж”.

– ВДОЛЬ РЕКИ И РЕЛЬСОВ 1-9-0 НА КЕМБРИД, Ж нет, но неважно. – Энни очень медленно показывала буквы и цифры. Нэнси помахала картой.

– Теперь – 40 и ММ.

– Сорок морских миль, – тоном открытия повторила Энни и держала буквы и цифры, пока Нэнси не помахала картой.

– Сейчас снова покажите “следуйте”.

Посоветовавшись с Мархемом, я повел Нэнси дальше в море, потом мы сделали небольшой круг и вышли на прямую к Кембриджу.

– Покажите “вниз”, – попросил я.

Энни молча показала буквы, Нэнси чуть махнула картой. Я опустил нос “Чероки” и прибавил скорость до ста сорока узлов. При такой скорости у Нэнси не было возможности врезаться нам в хвост. Белое пушистое руно, лежавшее внизу, цепко обхватило нас, закрыв солнечный свет, вокруг резко потемнело, будто сразу наступили сумерки, антрацитовый туман давил на окна. Стрелка альтиметра быстро закрутилась – три тысячи футов, две тысячи, тысяча, потом восемьсот футов, семьсот… И наконец туман чуть-чуть поредел и превратился в бесцветную дождевую завесу, под нами чертовски близко бесконечные потоки воды перекатывались по ней зелено-серыми волнами.

Пассажиры молча смотрели в окна на море, в разной степени охваченные беспокойством. Я оглянулся и посмотрел на них. Интересно, хоть кто-нибудь из них догадался, что сейчас я нарушаю сразу два пункта инструкции и, несомненно, снова буду наказан следственной комиссией? Интересно, когда-нибудь я научусь не влипать в неприятности?

Почти задевая низ туманного облака на высоте семьсот футов, мы пересекли линию берега у Кингс-Линна и теперь спускались вдоль реки к Эле и Кембриджу. Видимость била ужасной, поэтому я считал бессмысленным возвращаться назад и ждать Нэнси: мы могли столкнуться раньше, чем увидим друг друга. Я постарался по возможности сократить время приземления, и мы благополучно сели на мокрый гудрон. Я подкатил ко входу в здание аэропорта, выключил мотор, и пассажиры быстро вылезли и остались стоять под дождем, смотря в небо. Даже Эмброуз.

Теперь дождь стал почти невидимым, просто мельчайшие капли тумана. Мы стояли. Не обращая внимания на то, как намокают наши плащи, прислушивались, не близится ли шум мотора, и смотрели, не мелькнет ли в небе тень самолета. Минута проходила за минутой. Энни Вилларс вопросительно посмотрела на меня. Я покачал головой, не зная, что хотел этим сказать.

Нэнси не могла улететь слишком далеко... неужели приземлилась в море... потеряла в облаках ориентацию... заблудилась, когда вышла из облачности?.. Все это было опасно.

С неба падали мелкие капли. И с каждой каплей падало мое сердце.

Но она не сделала ни одной ошибки.

Шум мотора сначала донесся как жужжание, потом как гудение, и наконец мы услышали ритмичный звук. Маленькая бело-красная машина внезапно появилась справа, описала круг над полем и легко коснулась земли.

– Ох... – К моему удивлению, Энни Вилларс вытерла слезы облегчения.

– Ну, все в порядке, – мрачно пробурчал Эмброуз. – Надеюсь, теперь мы можем разойтись по домам. – И он, тяжело ступая, скрылся за дверями аэровокзала.

Нэнси немного проехала по мокрому гудрону и остановилась недалеко от нас. На крыло вылез Колин и, широко улыбаясь, помахал нам рукой.

– У него нет нервов, – сказал Кенни Бейст. – Ни одного чертова нерва!