Крысиная башня-2

Совершенно не поняв, что такое «кардан», моделька, тем не менее, по самой подаче поняла, что от неё хочет этот здоровый, обвешанный оружием парень. Глотая слёзы, но продолжая вымученно «по-модельному» заученно скалиться, она полностью расстегнула курточку спортивного костюма; быстренько задрала тоненький свитерок, обнажив довольно-таки рыхлый животик с пирсингом-эйфелевой башней в пупке, и красивый ажурный бюстгалтер, и, закинув руки за спину, завозилась с застёжками. Миг — и бюстик ослаб, выпустив на свободу груди с торчащими розовыми сосками.

Кто-то из мужчин крякнул.

«— Сука, сука, шалава-то какая!» — забубнили женщины, — «Да разве так можно-то? Да при своём мужике себя же и продаёт, блядь такая!»

Погар смотрел в сторону и что-то беззвучно про себя шептал.

— Ничо сиськи! — одобрил Толик с видом знатока, — Силикон?

— Нннн… нет.

— Врёшь — знаю, что силикон. Ну чо, Олежа?..

Крыс смачно плюнул прямо на ковёр, лежавший на полу, и вышел из комнаты. Жексон заинтересованно остался.

— Нет, Толик. Нет. По разным причинам. — снова отказался, морщась, Олег, — И заканчивай давай эту показуху, а?..

— Чо заканчивать? — только начал. Жэксон, надо тебе?.. Эээ, и-дэ-а-лист, нах… Ну, не хочешь, как хочешь. Серому не предлагаю — молод ещё. Я бы сам взял — но я почти женатый, хы. Вернётся Элеонора — пристрелит её как пить дать, она у меня в последнее время стала резкая… Но надо же девушке будущее устроить! Мужики! Кто её хочет? А?

По щекам модельки заструились слёзы, оставляя на щеках грязные от туши дорожки. Но свитерок и бюстгалтер она так и держала задранными, как на приёме у доктора-маммолога. Решалась её судьба! Она понимала. Возьмёт её кто-то? Или не возьмёт. Не возьмёт — что тогда?? Как — жить?

— Фёдор. Вот это и это — в машину! — распорядился Олег. Фёдор с семьёй зашуршал, перетаскивая хабар.

— Ну, жжжентльмены! — торопил Толик, — Кто возьмёт девушку на содержание? Неужто ей в бордель на бывшей Красноармейской только путь? Или к кришнаитам её определить? Научится пророщенными семенами питаться, обучится тантрическому сексу. Не жалко девушку?

Опять заинтересованное хмыкание.

— Всё Томаре Семёновне скажу! — буркнула одна из тёток.

— А я чо?? Я ничо! — возразил один из мужчин, — Я-то чо? Я просто посмотреть. Нельзя что ли.

Зато другой явно заинтересовался:

— Значит, это… эээ… если, значит, без выкупа…

— Ну, какой выкуп! Чисто устроить девушкино будущее! Вон, пальто вы, я вижу, себе отложили — возьмите к пальто ещё и мамзель! Попользуетесь — передадите другому! — продолжал глумиться Толик.

— У ней характер скотский! — заметил вернувшийся из подъезда сторож от дверей, — С ней никто не ладит. Зря ты, Савелий.

У продолжавшей стоять с задранным свитерком и бюстиком Анжелики слёзы уже полностью вымыли тушь с глаз; и личико её, недавно такое чистенькое, затоненное и подрумяненное, представляло теперь какую-то сюрреалистическую маску в грязных потёках. Чёрные капли собирались и капали с подбородка, с кончика носа на светлый материал спортивной курточки…

— Это потому, что она за Константином была! — возразил Савелий, — Вот и дерзила. У меня не забалýется. А Алка… а кто её спрашивает! Она мне не жена.

— Праэльно! — одобрил Толик, — Кто их сейчас спрашивает!

Из угла, где женщины раскладывали по пластиковым пакетам кружки, ложки и тарелки, послышалось возмущённое клокотание.

— Да. Пошипите ещё. Топайте давайте отсюда — обсуждений вам на месяц теперь хватит, заместо телевизора, хы! Держитесь за своих мужиков, кош-шёлки! — напутствовал им Толик, — Потому что без своих мужиков вы никто и нафиг никому не нужны. Давайте-давайте, выметайтесь…

— Молодой человек! — возразил вернувшийся в это время «законник» с Ремингтоном на плече и с клетчатой сине-белой пластиковой «базарной» сумкой в руках, — Давайте-ка соблюдать приличия! Хотя бы те, что остались, и, стало быть, отличают нас от животных! Эта «кошёлка» — моя жена, между прочим. И вы тут… хоть и не в гостях… но всё же!.. Иди, иди, дорогая; я сейчас тоже… у меня тут ещё небольшой вопрос коммерческого свойства.

Его жена, негодующе зыркая на Толика, ушла вместе с подругой. В дверях остановилась, и, обернувшись, прошипела Анжелике:

— Сиськи-то спрячь, насмотрелись все ужо, шал-лава! — но та не прореагировала.

— Всё же, всё же! — передразнил «законника» Толик, — Чо сказать-то хотел. Хочешь вот её? Смотри какие сиськи! По кило чистейшего селикона в каждой! Твоя вот явно ведь позавидовала!

— Я… нет! Не… не силикон! — давясь слезами, запротестовала тем не менее Анжелика.

— Даладно! — Толик подошёл к ней и бесцеремонно пощупал, помял её груди. Она дёрнулась — руки у него были холодные и жёсткие, — Впрочем… да нет, я же говорю — силикон! У, сука, врать ещё будешь!

Он, пугая, замахнулся на модельку, и та шарахнулась в сторону, отпустив свитерок и бюстгалтер.