Крыша

   Севтяжстроевская столовая, как и весь восьмой этаж, представляла собой довольно дикое место. Линолеум, брошенный на пол просто так, без плинтусов. Какие-то провода и тройники, валяющиеся и висящие повсюду. Бетонные стены, местами заклеенные плакатами или разрисованные самопальными граффити типа улыбающегося солнышка или какой-нибудь анимешной няшки. Тут же, рядом, готическим шрифтом подпись "Гномы Торина". Над ней старинная афиша "Metallica forever", дальше какое-то "НПЗМШ №2", "Здесь были Вован и Ку", "Посторонним В." и тому подобное. В целом все это почему-то создавало удивительно ламповую атмосферу то ли дурдома на выезде, то ли самодеятельного фестиваля любителей молодежной субкультуры.

   На завтрак в столовой была греча с сосисками, на обед – грибной суп и печеная рыба с картофельным пюре, а на ужин Санёк не попал. Сперва они, всем отделом, героически превозмогали разборные столы, костеря на чем свет заказавшего их Жохова. Потом расставляли рабочие компы и монтировали настенные ЖК-экраны. Пока молодежь боролась с проводкой и оборудованием, Иваныч притащил в кабинет электрочайник, кофе, печенюшки и устроил пятиминутное совещание, как-то незаметно превратившееся в очередной мозговой штурм. Так что ужин они успешно прозевали, пытаясь понять, что и как делать в первую очередь, а что в двадцать пятую. Из кабинета Санёк вывалился с опухшей головой, икая от печенек. Только простившись с Данилой и зайдя в свой личный, пустой гостиничный номер, парень вспомнил о назначенном с утра свидании.

   Глянул на часы на комме и охнул – двенадцатый час! Какие там "тортик и кофе"?! Где их тут, нафиг, взять? Хорошо хоть в рюкзачке оставалась початая бутылка с хорошим, купленным еще в Питере коньяком. Выпили-то всего по пол-стопочки с попутчиками в поезде. И слава богу. Остальное теперь пригодится, если он, конечно, не опоздал.

   Почти бегом рванул к столовой. Дернул дверь – закрыто. Но изнутри доносился какой-то шум, даже, кажется, пение. "Значит, не разошлись еще," – выдохнул Санёк. Постучал тихонько. Потом настойчивей. Пение стихло. Из-за двери донесся недовольный гомон множества голосов. Чувствуя, что краснеет от неловкости, он опять постучал.

– Да кто там ломится? Гро, глянь.

   Через секунду дверь отворилась. На Санька уставился здоровенный лоб в камуфле, с трехдневной щетиной на квадратном подбородке:

– Че надо, блин?

– Да я, блин, к вам, – пробормотал Санёк, нащупывая за пазухой бутылку.

– А че я тя не знаю? Тут, блин, частная вечеринка.

– Да я… Пригласили меня. Маша Самойлова. Вот, – он предъявил коньячную бутылку словно пропуск.

– Ща уточним, – буркнул Гро. Взял бутылку и захлопнул дверь у Санька перед носом.

   Из-за двери донеслась разноголосица:

– Молли, ты седня приглашала кого-то?

– Это, наверное, твой Пушкин с тортиком, да?

– Ух ты! Тортик-то ниче так…

   Дверь открыл все тот же Гро.

– Ну, заходи к нашему костру.

   Санёк нырнул внутрь и слегка обалдел от увиденного. В одном из углов столовой столы были раздвинуты в стороны. Посреди пола, прямо на линолеуме и правда горел костер, точнее, электрокамин с большим ЖК-экраном, на котором билось и даже слегка потрескивало пламя костра. Вокруг на столовских скамеечках уютно устроились парни и девчата. Свет был приглушен почти до нуля, так что самих сидящих и все остальное помещение освещали только отблески виртуального пламени. Кто-то встал со скамейки и помахал Сане рукой.

   "Маша!" – Он помахал в ответ и направился к ней, стараясь не наступить никому на ноги. Впрочем, не только на ноги. Некоторые не сидели на скамейках, а лежали прямо на полу, поближе к "костру".

   Сидевшие рядом подвинулись и он уселся бок о бок с Машей. Тут же воспользовался этим, чтобы приобнять ее за плечи.

– Я уж думала, ты не придешь.

– Прости, на работе застрял. А у вас тут ниче так. Уютненько.

   Сидящий на скамейке напротив рыжебородый бригадир тем временем взял гитару и привычным движением стал перебирать струны.

– Торин, а давай Варяга? Споешь?

– Правда, пива уже нет, но есть "тортик".

   Бригадир, которого тут почему-то называли Торин, взял бутылку, отхлебнул из горла. Чуть поморщился, но потом расплылся в довольной улыбке:

– Хороший "тортик". Прямо, Наполеон. Снейк, Яша, у нас есть еще горячий чай? Давайте этот нектар туда, чтобы на всех хватило.

   Бутылка исчезла в темноте, а через некоторое время по кругу пошла большая кружка. Торин ударил по струнам и энергично запел чуть хрипловатым баритоном:

   Ждет добыча в далеком краю,

   Крови железо ждет.

   Конунг кличет дружину свою

   Снова идти в поход.

   Эй, варяг, отправляясь в путь,

   В кружку пивка налей.

   Видно тебе суждено тонуть

   В водах семи морей.

   (*здесь и далее стихи автора)

   Сидящие вокруг дружно подхватили:

– Видно тебе суждено тонуть в водах семи морей!