Крыса в храме. Гиляровский и Елисеев

– В Сербии бывал, по службе. Воевал там. В Албании меня чуть в тюрьму не посадили, слава богу, товарищи предупредили. Но вот западнее быть не приходилось пока.

– Деревянное масло производят в Южной Европе, да еще на Востоке, – сказал Елисеев, покачиваясь с пятки на носок, – из плодов оливковых деревьев. Отчего оно и называется деревянным. Итальянцы добавляют его куда только можно – и в хлеб, и в суп, и в разнообразные салаты. И безусловно, жарят на нем свою простую пищу. Итальянская кухня, несмотря на ее грубость и народную простоту, тем не менее отличается благодаря этому маслу отменным вкусом. Самые бедные крестьяне просто обмакивают кусочки хлеба в это масло и – сыты, веселы и здоровы. Я и сам так делал. Поверьте, с солью этот кусочек чиабатты с деревянным маслом на чистом средиземном воздухе, да еще приправленный живым итальянским ландшафтом… Такое блюдо может поспорить с любым королевским деликатесом, если, конечно, до того ты много гулял по прекрасным холмам и долинам Италии!

– Да вы поэт, Григорий Григорьевич, – пораженно сказал я, наблюдая, как преобразилось его холодное высокомерное лицо.

Но он моментально опустил меня с небес на землю:

– Нет-нет, просто, продавая новый продукт, мы должны заинтересовать публику. Любой продавец в этом зале расскажет о своем товаре так, что покупатель обязательно захочет его попробовать. А значит – купить.

– Например, я! После вашего рассказа я не прочь бы попробовать этого самого деревянного масла.

Елисеев вынул из жилетного кармана тонкий золотой брегет. Щелкнул крышкой и, прищурившись, посмотрел на циферблат.

– Мы здесь не выпекаем своего хлеба, чтобы не конкурировать с соседом, господином Филипповым. Его дело поставлено так хорошо, что конкуренции нам в хлебопечении не выдержать. Давайте я пошлю сейчас человека к Филиппову за свежим ситником, а потом спустимся вниз, к прессу для масла – заодно увидите, как мы его тут производим. Уверяю, такого в России нигде больше нет. Да и в Европе такая технология доступна не многим.

Но он не успел никого послать в булочную – быстрым шагом к Елисееву подошел Теллер и начал что-то тихо шептать в самое ухо, для чего ему понадобилось встать на цыпочки. Елисеев поморщился – ему была явно неприятна такая близость охранника. Но он не отодвинулся. Похоже, информация и вправду была важной и срочной.

– Где? – спросил Елисеев, когда Теллер закончил докладывать.

– Сейчас в оберточном цехе, наверху, – ответил старший охранник.

– Как же он из мадерной, да в оберточный? – сердито буркнул Григорий Григорьевич.

– Не успели поймать, – пожал плечами Теллер. – Не ждали вот так – среди белого дня. Может, он ночью пробрался в мадерную, а сбежать не успел. Затаился там. А потом понял, что могут случайно найти, и рванул напролом. Да только лестницей ошибся – вместо улицы попал на второй этаж, в оберточную.

– Вора поймали? – спросил я с любопытством.

Теллер сердито покосился на меня, а Елисеев ответил:

– Нет, не вора. Вы подождите тут, Владимир Алексеевич, мы сейчас вернемся. И думаю, не одни.

Елисеев с охранником ушли, а я остался наблюдать за уроком немецкого.

Прошло несколько минут, в течение которых продавцы монотонно повторяли фразы за учителем, и вдруг они начали кричать. Сначала это был один изумленный возглас: «Смотри! Туда! Туда!» Потом голосов стало больше: продавцы и приказчики – все поворачивались в сторону ниши наверху и, забыв о хороших манерах, тыкали пальцами в фигуру в красном, которая вдруг возникла из глубины и натолкнулась на рабочего, почти окончившего красить перила. От неожиданности рабочий выронил ведерко с краской и громко выругался. Поперек фартука у него теперь красовалась белая полоса – там, где он прислонился к свежепокрашенному. Я даже успел проследить весь путь ведерка до пола, где оно с громким стуком приземлилось, выплеснув краску на пол.

Я снова вскинул голову и заметил, как позади фигуры в красном возник Теллер. Он схватил беглеца и потянул внутрь ниши, но его противник, пытаясь освободиться, рванулся назад. Раздался треск, перила проломились, и человек в красном упал. Теллер едва удержался на краю ниши, схватившись правой рукой за фартук рабочего.

– Твою мать! – сказал кто-то.

В наступившей тишине было слышно только хриплое, тяжелое дыхание Теллера.

– Что там? – спросил он наконец и наклонился вперед.

Тут в нише показался и Елисеев. Хозяин магазина подошел к своему главному охраннику и тоже посмотрел вниз на тело. Потом перевел взгляд на меня.

– Гиляровский! – крикнул он. – Можете проверить, что случилось с этим… господином?

– Кажется, это женщина, – крикнул я в ответ, опускаясь перед телом, лежащим спиной вверх. Голова погибшей была вывернута в сторону, но лицо закрывали рассыпавшиеся волосы.

– Женщина? – с недоумением ответил сверху Елисеев. – Какая к черту женщина?! Кто-то из наших?