Крыса

Обычный человек, кстати, тоже обладает зачатками каналов и резерва; приняв «Грёзу», он становится настоящим магом — правда, слабым, необученным и всего на несколько часов. А потом наступает откат: каналы «слипаются», схлопываются, резерв падает в никуда. Чаще всего простец хочет ещё наркотика, чтобы вновь почувствовать это восхитительное состояние всемогущества, потом ещё… и через несколько приёмов умирает от полного истощения. Маги могут тянуть дольше, чуть ли не годы. Сначала каналы сужаются, магия уходит медленно, словно давая магу время одуматься, но всё же уходит. А потом — то же, что и с прочими людьми. Безумная, неостановимая тяга к «Грёзе», качели «маг — не маг»… И смерть.

Не мог преподаватель не узнать запах этого наркотика, не мог! Что же получается? Покрывает? Шантажирует? Или сам травит собственных учеников? Пока я, потрясённая, гадала, что да как, студент уже прошёл мимо, к лестнице, да и его собеседник тоже ушёл куда-то. Меня трясло. В историю с «Грёзой» я вмешиваться не собиралась совершенно. В библиотеку уже не хотелось, хотелось забраться куда-нибудь в укрытие и притвориться обычной крысой. Меня тут не было, не было!

На подгибающихся лапах выбравшись на лестницу, я почти скатилась по ступенькам во двор и стрелой полетела к женскому общежитию. На нужный этаж взобралась и не заметила, а там — форточка, вольер, уютный домик с подушками и одеялом, сделанным из гамака. Верёвки, за которые гамак подвешивался, мне мешали, и я нервно отгрызла их, стачивая зубы, а заодно вытащила деревянные палочки, вшитые по краям. Выбросила мусор из домика и соорудила гнездо, укрывшись тёплым чёрным бархатом. Лежала, дрожала и очень долго не могла согреться.

А сны в эту ночь были мутные, тяжёлые и всё больше страшные, хотя вспомнить, что именно снилось, я так и не смогла.

Глава 7

Утро началось с головной боли. У крыс тоже болит голова, представьте себе! Вивьенн проснулась чуть позже меня и закрылась в кабинете, прихватив с собой клетку с горностаем. Вышла оттуда часа через полтора с недовольной миной, устроилась завтракать (служанка принесла накрытый поднос, но мясной одуряющий запах и экзотический аромат чая выбирались даже из-под крышки). Мне, разумеется, ничего не досталось, зато Зизи получил и «этот кусочек сырика», и «тёпленький заячий паштетик», и какой-то там рулетик, и несколько крупных сизых ягод снеженики. Сейчас, тронутая первыми заморозками, снеженика должна быть такой сладкой… Везёт же гадёнышу! От вкусных запахов и завораживающего перечисления лакомств у меня разыгрался аппетит, но пришлось обходиться тем, что есть. Я нервно сгрызла вчерашнее сухое зерно и заела кусочком вялой заветренной морковки.

Сразу после завтрака явился мужчина средних лет, от которого сильно пахло зверинцем. Почтительно выслушал приказ Вивьенн (доставить в дом Армуа письмо и зверька), принял от неё запечатанное письмо и уже взялся было за клетку с горностаем, но ведьма его остановила.

— Снимите сетку с вольера, будьте любезны. Фамильяр уже никуда не убежит, а сетка смотрится некрасиво.

— Слушаюсь, мессера. Возможно, мессера желает, чтобы сам вольер тоже разобрали? — предупредительно поинтересовался служитель, принимаясь за работу.

— Разве я так говорила? — скривилась Вивьенн. — Делайте, что велено, и не лезьте, куда не просят.

— Как будет угодно мессере, — ровно отозвался мужчина, но я-то видела, как между его бровей пролегла глубокая морщина. Хоть он и простолюдин, но зачем грубить-то? Человек просто старается сделать свою работу хорошо.

Служитель снял сетку, скатал её в плотный рулон и унёс вместе с письмом и несостоявшимся фамильяром. Вивьенн же, уже готовая и собранная, подошла к вольеру. Постояла, покривилась, надменно глядя на меня, застывшую на обычном месте. Побарабанила пальцами по позолоченной папочке.

— Нет. Сегодня я тебя с собой не возьму, Флёр. Может, завтра. Если бы ты знала, помоечница, как я не хочу тебя видеть!

Вот и славно! Если бы ты знала, дорогая Вивьенн, как я тебя не хочу видеть, ты бы очень удивилась. Сейчас же я только припала к площадке-эшафоту, изображая полную покорность. Девушка развернулась и, стуча каблуками, ушла на занятия.