— В отличие от вас, фронт у нас большой: четыре армии. Вот смотри. От Курска до Харькова. Напротив стоит армия Вейхса, в составе 6-го и 55-го корпусов. 7 дивизий. Больше моя разведка никого на участке не обнаружила. Южнее стоит 17-я армия Гота, стык армий в районе Сум. От двух до четырех корпусов. От семи до одиннадцати дивизий. Еще южнее стоит первая танковая армия Клейста, но это уже сектор Южного фронта. В январе на правом фланге появлялся Рейхенау, затем его части были отмечены подо Ржевом. Здесь он не появлялся. Считаю, что Ставка правильно определила, что его переместили ближе к вам: в Ростовскую область и под Мелитополь. Дела у немца в Крыму были плохи. Скорее всего, он там.
— Разрешите, товарищ маршал.
— Давай!
— Характер боев на Перекопском направлении отчетливо говорит о том, что свежих войск у противника там не появилось. После капитуляции 11-й армии, даже боев местного значения нет. Мы ходили на глубину до 100 км, до Днепра доходили. Там войск, кроме 22-й дивизии, нет. Немцы перевооружили ее, сделав танковой, но они считают, что этих сил и средств хватит, чтобы удержать нас на Перекопе и Чонгаре. В некотором смысле, они правы: место для наступления совсем неудачное. Но на аэродромы в Херсонской области начал прибывать 8-й авиационный корпус. Так что, в покое нас не оставят, попытаются выбомбить наши войска, как они сделали это прошлой осенью. До захвата плацдарма в Крыму немцы не станут перебрасывать сюда крупных сил. Так что, наиболее вероятен совершенно другой вариант развития ситуации. Им здорово мешает Барвенковский выступ и Днепр. Загонять в почти готовый мешок войска они не станут, товарищ маршал. Ведь удар на Днепропетровск в этой ситуации напрашивается сам собой.
— Угу, но мы имеем несколько другие указания Ставки. Ты же с флота? А что флот планирует?
— Мне даны указания: произвести разведку Бугско-Днепровского лимана. Остальное мне не известно.
— Понятненько-понятненько! Не даст немец это сделать! Поэтому он туда авиацию и перебрасывает!
— Судя по всему: не только он. Части 44-й армии привлечены к восстановлению всех аэродромов Крыма. Приходят новые самолеты американского производства.
— Вот это хорошо! Так, каким образом собрался действовать? Немец у нас сильно закрепился. Разведка работает с большим трудом. Имеем большие потери.
— Самолетами забросим три группы прощупать рокадную дорогу Льгов-Суджа, затем переместимся южнее в район Перещепино-Красноград, потом район Орехово и Токмака. Всего будет задействовано 12 групп. Остальные на подстраховке и восполнении потерь.
Маршал покачивал головой и отмечал места на карте.
— Толково. И сразу рокадки щупаешь. Так далеко мои не ходили. Жандармов много. Когда начнешь?
— Ночью. Меня очень просили поторопиться с данными. В этот момент в дверь постучали, и вошел Хрущев.
— Разрешите, Семен Константинович? — маршал прикрыл карту, чуть оттолкнулся от стола и выпрямился.
— Заходи-заходи, Никита. А не такое уж и глупое предложение сделал Лев Захарович. Посмотрим, как масть ляжет, но есть возможность словить фон Бока на мизере и прицепить ему «паровозик»!
Дмитрий тоже отошел от стола и пошел вслед за маршалом.
— Ух ты! — воскликнул бригадный комиссар, взглянув на грудь Матвеева. — За что?
— В Указе написано, что за все сразу, товарищ бригадный комиссар.
— Как написано? Ты что ж, не понимаешь, что от того, как написано, все и зависит?
— За разработку и осуществление ряда разведдиверсионных операций, обеспечивших успех Крымского фронта по разгрому 11-й немецкой армии в Крыму.
— Вот это формулировочка! У лейтенанта!!! — воскликнул Никита Сергеевич, обращаясь к Тимошенко. Тот покачал головой, соглашаясь с Никитой, но, добавил:
— Поплавок видишь? Высшее военное образование! Голова у него работает, я проверил! Так что, готовь приказ по фронту: оказывать полное содействие, Никита! Чего зашел-то?
— Доложить, что дал указания разместить роту ближе к аэродрому и поставить на все виды довольствия по летной норме, с фронтовыми, как указано в приказе Ставки.
— Добро! Готовь бумаги. А мы продолжим. Ильин! Вызови начальника разведки!