Крымский цугцванг 1 (СИ)

Уже то, что российского представителя задвинули во второй ряд (посла аж в третий) показывало, что как его приезд оценили. Русскому решили показать, какова его важность, а за одним и попытаться спровоцировать. Вдруг он начнет шуметь. Все опять увидят, насколько русские агрессивны и опасны.

Рядом с Романовым стоял представитель какой-то африканской страны (он сразу забыл какой, хотя их представили друг другу). Говорить он мог только на своем суахили или на французском. С другой стороны было не лучше — там стоял посол республики Непал и знал английский, однако говорил слабо и весьма ломано. Оба посла были дружелюбны и весело улыбались, но этим все и ограничивалось. Романов откровенно заскучал.

К тому же язык общения на мероприятии был английский. Тут Дмитрий Сергеевич позлорадствовал. До чего же дошла Эстония, если президент зачитывает клятву на чужом языке, а его эстонцы на собственном празднике оказались в состоянии бедных родственников. Пусть пострадают. Хотя, кажется, они и не протестуют. А чего, собственно? До XVIII века они были рабами Ордена, Швеции (или Дании?), затем вошли в состав России. Сколько они лет существуют самостоятельно за тысячу лет истории, лет пятьдесят?

Он уже думал, что его не вызовут, чтобы «проздравить» президента. Все шло к этому. С его «английско-деревенским» Романов понял, что президент в своем выступлении не просто пару раз пнул Россию, он большую часть своей коронационной речи посвятил эстонско-российским отношениям, в очередной раз предупредил, что нападение на маленькую, на храбрую республику ни к чему не приведет, потребовал выплатить компенсацию за советское господство в Эстонии в ХХ веке. А в конце речи попросил Запад сохранять покровительство.

Госсекретарь США Анжела Смит, улыбчивая женщина сорока с чем-то лет, высокая рыжеволосая дива, тоже не забыла его страну. Как понял Романов, опять шла речь о нарушении демократии и необходимости соблюдать права человека. Ну с этим он спорить не станет. Права Гомо Сапиенс в России всегда нарушали и нарушают теперь. В его стране, скорее всего, на практике политических прав больше у гориллы, чем у среднестатистического россиянина. Поймав ее взгляд, Романов широко и радушно улыбнулся. Так широко, что Госсекретарь на мгновенье сбилась.

Он был, в общем-то, согласен с Западом. Однако, на его взгляд, там слишком утилитарно подходили к развитии демократии в России. И не потому, что были глупы, а из-за своей двуличности. Для большинства политиков, особенно американских, да и многих общественных и культурных деятелей, свобода в России была разменной монетой в политической игре.

А между тем все было гораздо сложнее. Да, конечно, правительство у нас весьма кудряво, а чиновники сволочь на сволочи. Но Дмитрий Сергеевич соглашался с сентенцией о том, что каждый народ достоин своего правительства.

Демократия вдруг не появится, сколько о ней не говори. Вон, христианство в конце Х века признали государственной религией. А только в XV веке языческая Русь стала Святой Русью. Да и на Западе сколько веков шли к демократии. Чего ж теперь вы хотите?

Романов не считал эти возражение поводом для того, чтобы сидеть сложа руки, но ведь понимать надо ситуацию. А западные политики сейчас выглядят не лучше коммунистов первой половины ХХ века. Только те стремились к мировой коммунистической революции, а эти к буржуазной.

Широко шагнешь, штаны порвешь. Только терпеливая работа к постепенному подъему материального уровня, воспитание демократических принципов могут улучшить ситуации. Но пройдет это не сегодня, и не завтра.

Впрочем, ладно, вернемся к нашим баранам.

Дмитрий Сергеевич усмехнулся, слушая очередного оратора. Выступал Стюарт, и, как и обещал, с антироссийской подковыркой. Похоже, Эстаари вступал не в должность президента Эстонии, а командира пограничной заставы на очень опасном участке, например, афгано-пакистанской границы. И он просит господ командиров не забывать и о нем, и о его заставе.

Что ж, пусть пекутся о своих проблемах. Не хотят дать ему слово, и ладно.

И вот, когда он решил, что все, наконец, заканчивается и ему можно наплевать на написанную мудрецами в министерстве и высочайше (министром) одобренную речь (ноги уже устали), его осторожно позвал стоявший позади посол и тихим шепотом сообщил, что ему только-только передали — российский представитель выступает предпоследним. Однако! А что ж не последним? Еще бы сильнее унизили.

Вот только можно мяч и назад отопнуть.

Он ответным шепотом поинтересовался, кто есть еще из российского дипломатического персонала на приеме.

Оказалось, третий советник посольства. В маленьком российском посольстве в крохотной стране это был по сути нечто среднее между курьером и швейцаром.

— Вот пусть он и зачитывает, — Романов передал бумажку с речью.

Круглова чуть инфаркт не хватил, настолько он побледнел и как-то заострился на лице.

— Должен же быть какой-то предел вашей дерзости! — прошипел он.

Спорить с послом на виду у всего дипкорпуса не было ни времени, ни желания.

— Я вам приказываю, — прошептал он на октаву выше.