Крымский излом

Я поднял забрало шлема и рукой вытер лицо, вроде полегчало. Они – наши внуки, правнуки, убивающие ради нас немцев, лишь бы мы могли подняться, покрепче встать на ноги и взять в руки дубину потяжелее... Главное успеть... Чего успеть, я так и не додумал, меня снова вызвал капитан Магомедов.

- Второй, приготовиться, рубеж атаки.

Я заглянул ему через плечо, благо второй пилот сидит в кабине на голову выше первого. Подсвеченный мертвящим зеленоватым светом, к нам стремительно приближался аэродром. Разогретые моторы готовых к вылету самолётов светились нежно-зелёным. Мне рассказывали про БРЭО с элементами ночного видения, но так, наскоро. Наблюдать это воочию было жутковато. Всю эта картинку я видел не больше пары секунд, потом аэродром скользнул под нас и капитан выкрикнул:

- Аллах Акбар! За Родину, за Сталина!

Машина начала вздрагивать каждый раз как от неё отделялась бомбовая кассета. Две кассеты в секунду, полоса сплошного поражения двойной плотности примерно шестьсот на двести метров. Одна полоса из трёх. А всего с нахлестами – четыреста на шестьсот. А я-то думал! Вся атака продолжалась даже не две минуты, а пять секунд. Всего пять секунд! Я бросил взгляд назад: на месте аэродрома будто ожил вулкан. Пылали и взрывались заправленные под пробку самолёты и пирамиды бочек с бензином на окраинах аэродрома. Когда мы, уже развернувшись по широкой дуге, стали набирать высоту, на земле начали детонировать подвешенные под самолётами бомбы. В наушниках прозвучал голос полковника Хмелёва:

- Вовремя! Ещё чуть-чуть, и опоздали бы.

Капитан Магомедов ответил:

- Зато накрыли всех разом – и самолёты, и лётчиков, и техников, и штабистов. Теперь эту группу Герингу придётся формировать с нуля.

– Это вы, товарищ капитан, точно заметили, – добавил наш второй ведомый старший лейтенант Рюмин. – Будет теперь у Алоизыча опять коврик на завтрак.

- Отставить разговорчики, – вмешался полковник Хмелёв. – Возвращаемся на высоте двенадцать тысяч, скорость два сто. Магомедов, на высоте можешь дать Покрышкину чуть порулить. Но только, товарищ старший лейтенант, осторожно у меня. С этой машиной надо ласково, как с юной девицей...

Значит, товарищи, я попробовал. Как и говорил товарищ полковник, осторожно. Машина – зверь! Причём дикий! Учиться, учиться и ещё раз учиться – товарищ Ленин не зря говорил эти слова. Причём для начала на чем-то мощнее моего Мига, но и попроще, чем эта машина. До сверхзвука мне ещё расти и расти, однако важен первый шаг, а его я сделал. После посадки надо будет поговорить с товарищем полковником. Интересно, что он мне посоветует?

8 января 1942 года, 00:45. Севастополь, Северная бухта, лидер "Ташкент". Адмирал Кузнецов Николай Герасимович

Флаг я решил держать на лидере "Ташкент". Мне почему-то вспомнился адмирал Макаров с его страстью к лёгким крейсерам. А ведь погиб-то он как раз не на "Новике" или "Аскольде", а на тяжёлом "штабном" броненосце "Петропавловск".

Но не будем о грустном! Погибать мы не собираемся, даже наоборот. Как сказал товарищ Ларионов, пускай теперь немцы погибают за своего фюрера, а мы будем жить долго и счастливо. Надо было видеть лицо товарища Ерошенко, когда на траверзе мыса Херсонес из туманной дождевой мороси нам навстречу вынырнули пять тёмных силуэтов. Четыре больших десантных корабля и сопровождающий их БПК "Североморск". Его я опознал по двум маленьким артиллерийским башням – у "Ушакова" же на баке башня только одна и побольше. Других похожих кораблей в природе нет и пока не предвидится. С помощью ратьера обменявшись с нами опознавательными, "Североморск" заложил крутую левую циркуляцию, уходя обратно в открытое море и уступая "Ташкенту" место мателота.

Капитан 2-го ранга Ерошенко повернулся ко мне.

– Кто это был, товарищ адмирал? Не припомню что-то таких крейсеров в нашем флоте. Тоже как мы, заграничной постройки? Американец или англичанин?

Ну да, сто тридцать метров и семь тысяч тонн водоизмещения – вполне себе лёгкий крейсер по нашим временам. Но по сути это не так, и это надо объяснить. Смотрю на товарища Берия, тот кивает головой, ведь товарищи Ерошенко и Коновалов подписку ОВ уже дали...

Я поворачиваюсь к Ерошенко, который пристально смотрит в сторону уже скрывшегося в дождевых зарядах корабля.

– Товарищ капитан 2-го ранга, это новый тип корабля – большой охотник за подлодками...

- А что это он такой большой, товарищ адмирал? – это уже военком "Ташкента" батальонный комиссар Коновалов. – Обычно охотники за подлодками – они совсем маленькие, а этот такой огромный… Не дороговато ли он нашему флоту обошелся?

- Ещё дороже этот корабль обойдется немцам, – и тут меня осенило. – Если мы, конечно, сумеем перебросить его на Северный флот.

– Видите ли, товарищи – "Североморск" не обыкновенный корабль, а экспериментальный, – я вдохновенно врал, стараясь, впрочем, придерживаться в основном того, что рассказывал мне адмирал Ларионов.