Крымский излом

Собственно, вся операция была разбита на три основные части: захват штаба армии (здание школы), захват офицерского общежития (правление совхоза) и подавление внешнего периметра охраны. С внешним периметром было просто. Авианаводчики подсветили лазерами пулемётные гнезда, и в момент подрыва трансформатора по ним отработали НАРами вертушки. Одновременно одна пара Ми-28Н начала полноформатную штурмовку расположенного по соседству аэродрома Сарабуз, создавая дополнительный шум и гам, и отвлекая на себя внимание противника.

Выбегающие из казарм солдаты охраны попадали под перекрёстный снайперский огонь, подрывались на минах, а в случае особо удачного скопления, накрывались залпами неуправляемых ракет с вертолётов. Короче веселье было в разгаре.

Сам же захват штаба армии и её командующего длился всего несколько минут. В погруженном во тьму здании штаба бойцы капитана Зайцева ножами и пистолетами с ПБС первым делом уничтожили всех, кто имел неосторожность оказаться у них на дороге и не имел на плечах погон из витого шнура – признаков старшего офицера.

В здании штаба из старших офицеров удалось обнаружить только лишь начальника узла связи армии и армейского квартирмейстера. Правда, начальника узла связи взяли вместе с половиной его подчинённых, оглушённых и ослеплённых взрывом гранаты "Заря-2". Когда немецкие связистки очнулись, то рты их были заклеены скотчем, руки крепко стянуты за спиной. Тем временем группа захвата выгребала из сейфов все находившиеся в них бумаги. Уже потом можно будет разобраться, что из них представляет ценность, а что нет.

Быстрее, быстрее, быстрее... В школьном подвале, превращённом в армейскую гауптвахту, бойцы чистили "контингент". Отодвинуть засов, открыть дверь, короткая очередь, и двигаемся дальше. Контингент тут сидел малоприятный даже для вермахта, и у меня не было планов выпускать заключённых на свободу. Но вот, открыв дверь ещё одной камеры, парни увидели не очередную сладкую парочку германских дезертиров или мародёров, а избитого до полной безжизненности и, к тому же, раненного в обе ноги молодого парня в форме советского военного моряка. Нашивки на рукаве, чёрт его знает что значат, но командир. Прозвучал крик:

– Ребята, тут НАШ! – и свирепые убийцы, только что залившие штаб кровью от подвала до чердака, немедленно обратились в нежных нянек.

Впрочем, оказывая освобождённому из плена медицинскую помощь, они не забыли дочистить здание до конца и пристрелить последних зажившихся на свете юберменьшей. А над посёлком уже снижались вертолёты, готовые забрать пленных и документы.

Два из них сели на футбольное поле позади школы, ещё один на предназначенную для пионерских линеек площадку перед парадным входом. Самый последний вертолёт опустился перед зданием правления совхоза, там тоже была своя добыча.

Стрельба на улице потихоньку стихала, те остатки охраны штаба, которым повезло уцелеть, поняли, что для сохранности собственной жизни лучше спрятаться в кустах и не отсвечивать, потому что даже на Ка-29 установлен четырёхствольный пулемёт винтовочного калибра – штука для простого пехотинца крайне неприятная. А уж если на тебя обратит внимание Ми-28Н с его тридцатимиллиметровой пушкой, тогда вообще кранты. Винтокрылые машины не стеснялись возражать короткими очередями даже на одиночные винтовочные выстрелы.

С захватом же Манштейна не всё прошло гладко. Самое смешное, дело чуть не сорвалось из-за любимой собачки генерала. Эта смешная такса в момент захвата подняла истошный лай. К тому же мною был отдан приказ – брать Манштейна живьём. Поэтому в резиденцию командующего армией первой влетела фотошумовая граната. Оглушённый и ослепший Манштейн мешком осел на пол, а такса стартовала из спальни генерала с круглыми глазами и воем ужаса. Причём прямо через закрытое окно. Тот, кто это видел, говорил, что чем-то это было похоже на пуск тяжёлого НАРа с подвески "крокодила".

С нашей стороны "двухсотых" не было, но двое бойцов получили лёгкие ранения – в плечо и в ногу. К концу операции мне сообщили, что наши морские пехотинцы уже захватили аэродром в Саках. Решение пришло мгновенно. Я прикинул, что восемь минут туда, восемь обратно, десять на месте – вертушки обернутся за двадцать пять-тридцать минут. За это время...

Вопрос заключался лишь в том, занимать оборону здесь или, выставив максимальное количество взрывающихся сюрпризов, отходить к известной вам поляне. Там мы точно будем минут через сорок.

Решено: отходим. Здесь мы как вша на пупе, а в поросших лесом холмах нас надо ещё поймать. Эвакуация захваченного Манштейна, его адъютанта и имевшихся при генерале бумаг прошла с площади перед зданием правления, на которой перед войной проводились собрания и митинги. Одновременно в воздух поднялись вертолёты от здания школы. Часть бойцов улетела вместе с пленными и грузом, остальные же быстрым шагом скрылись в поросших лесом холмах.