Крымский излом

Но не будем сегодня об этом. В новой истории, которая вот уже ровно месяц развивается своим, немного фантастическим путём, Верховный приказал создать Отдельную тяжёлую механизированную бригаду из всех частей, участвовавших в Евпаторийском десанте. Так что, это и их праздник. А товарищ Катуков должен был приехать к нам в расположение завтра утром. Их 1-ю гвардейскую танковую бригаду вывели с фронта примерно одновременно с нами – 25 января. Выяснилось, что и расквартированы они по соседству, в десяти километрах от нас. Планирование "Молнии" продвигается своим чередом, и сегодня утром я имел с товарищем Сталиным короткий телефонный разговор на эту тему. В его ходе получил разрешение на подключение 1-й гвардейской танковой бригады к процессу подготовки. А то придёт час, и выяснится, что бригаду Катукова готовили не к тому, а к совсем другому. Если уж я отвечаю за "Молнию", то позвольте, товарищ Сталин, и товарища Катукова ввести в курс дела. Вождь позволили, и даже провели с коллегой профилактическую беседу по телефону. Представьте, что вы всего лишь командир танковой бригады, хоть и гвардейской, пусть и очень успешной, а потому гвардейской, а тут вам звонит сам "товарищ Иванов"? Некоторых от такого и кондрашка может хватить.

Правда, приказ был всего лишь приехать в нашу бригаду "для обмена опытом"... Я, со своей стороны, написал записку с приглашением и приложил к ней пропуск. Я-то думал, что товарищ Катуков посетит нас завтра с утра, но, видно, Виссарионыч так раздраконил в нём любопытство, что он примчался на ночь глядя. Надо выручать человека, а то ещё убежит.

Подхожу и представляюсь ему:

– Генерал-майор Бережной Вячеслав Николаевич, командир Отдельной тяжёлой механизированной бригады особого назначения из Резерва Главного командования...

- Генерал-майор танковых войск Катуков Михаил Ефимович, командир 1-й гвардейской танковой бригады, – в свою очередь представляется мне гость.

– Вячеслав Николаевич, – Катуков крепко пожал мою руку, – не могли бы вы мне объяснить, что тут происходит?

- Михаил Ефимович, а что тут объяснять? – я взял генерала под руку. – Сегодня ровно месяц с начала нашего боевого пути. Так что происходит стихийный народный праздник. Неужто "товарищ Иванов" вам даже не намекнул,кто с вами будет обмениваться опытом?

Катуков пожал плечами.

– Нет, Вячеслав Николаевич, "товарищ Иванов" сказал, что мне всё объяснят на месте...

- "Товарищ Иванов" – мудрый человек, – ответил я, увлекая собеседника к своему столу. – Такие сведения не для радио и не для телефона. Только при личном контакте, и никак иначе. А насчёт объяснений...

Вот, товарищ генерал-майор танковых войск, позвольте представить вам нашего начальника особого отдела, комиссара госбезопасности 3-го ранга Ису Георгиевича Санаева. Герой боёв под Павлоградом, вместе с арьергардным батальоном НКВД удерживал железнодорожный мост через реку Самара, пока наши ударные части не вскрыли немецкий фронт в районе Барвенкова, благодаря чему конно-механизированный корпус маршала Будённого сумел в три дня преодолеть путь от Северского Донца до Павлограда. Вот наш дивкомиссар, Брежнев Леонид Ильич, в боях под Краматорском личным примером воодушевлял бойцов, поднимая их в рукопашную. Там он заработал вот этот шрам от скулы до уха и свою первую Звезду Героя Советского Союза. Так что, Михаил Ефимович, не сомневайтесь, господ тут нет, одни товарищи...

В этот момент Санаев незаметно для Катукова подозвал меня к себе.

– Вячеслав Николаевич, – шепнул он мне на ухо, – вариант два.

"Вариант два" означал, что товарищу Катукову я могу озвучить всю информацию о нашем происхождении, кроме той, которая касается краха СССР и сомнительного, с точки зрения материализма, способа нашего переноса в прошлое. Зачем лишний раз смущать малых сих.

Мы попали в прошлое в результате случайного сбоя при ударе молнии в аппаратуру противорадарной маскировки. Все!

К примеру, "вариант один" приказывал раскрыть всю информацию полностью. А "вариант три" объяснял нашу технику штучной сборкой в секретных лабораторий НКВД. Так что...

- Таможня, Михаил Ефимович, а точнее, особый отдел, дал добро, – я повернулся к Катукову. – Так что садимся за стол, раз уж вы приехали в такой час, и начинаем беседу. Серьёзную беседу.

Народ на лавке немного уплотнился, и мы с Михаилом Ефимовичем втиснулись аккурат... Ага, между Брежневым и Санаевым. Первым делом я набулькал Катукову медицинскую норму в "писят" грамм. Слишком человек напряжён. Со стопки он не опьянеет, а вот зажатость уйдёт, говорить будет легче.

- Значитца так, – сказал я, протягивая стопку генералу, – давайте выпьем за знакомство, и перейдем на "ты".