Крымский излом

– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант… Майор Гальперин, исполняю обязанности начальника артиллерии сводной бригады. – В его скрипучем голосе чуть был слышен восточный акцент. – Основная должность – начальник штаба самоходного артиллерийского дивизиона гаубиц Мста-С, калибр орудий – шесть дюймов. В комплект оснащения нашего дивизиона входит комплекс артиллерийской разведки «Зоопарк», который позволяет определить позиции вражеской артиллерийской или минометной батареи после первого-второго выстрела. – Майор прошелся по кунгу. – Также эта аппаратура позволяет проконтролировать, куда именно падают уже наши снаряды. Исходя из предположения, что с отражением атак пехоты, не поддержанных танками, авиацией и артиллерией, морская пехота справится самостоятельно, мы всю имеющуюся у нас артиллерию собрали в один кулак для контрбатарейной борьбы. Отсутствие вражеских артобстрелов – эта наша лучшая помощь морской пехоте. А артиллерийский кулак у нас, товарищ генерал-лейтенант, не слабый: дивизион самоходных шестидюймовых гаубиц «Мста-С», восемнадцать орудий и две батареи 120-миллиметровых гаубиц-минометов «Нона-С», еще двенадцать орудий… Большую помощь нам оказали работающие по ближним немецким тылам и коммуникациям ударные вертолеты… Ну вы видели эти машины на аэродроме. Еще к полудню обе пехотные дивизии вермахта, которые бросило на нас уцелевшее командование 11-й армии, 22-я и 50-я, потеряли почти всю свою артиллерию и минометы. Тогда же, утром, зенитным огнем самоходных ракетно-пушечных зенитных установок «Панцирь-С» были сбиты, очевидно, два последних «мессершмитта», пытавшихся штурмовать позиции нашей бригады. Скорее всего, они пересидели «Ночь длинных ножей» где-нибудь на аэродроме подскока, но не пережили первого же вылета на штурмовку. Больше вражеская авиация в воздухе не появлялась. О дальнейшем вам доложит подполковник Ильин.

– Погодите… – Василевский достал из кармана трубку, – интересно у вас получается – батальон противостоит пехотной дивизии…

– Товарищ генерал-лейтенант, – вмешался я, – во-первых, эти пехотные дивизии неполного состава, уже потрепанные под Севастополем. Во-вторых, в наших частях морской пехоты бойцы и командиры так вооружены и обучены, что их, образно говоря, можно сравнить с волками, а их противника – с овцами. А батальон волков всегда справится с дивизией баранов, к тому же лишенных танков, авиации и артиллерии. Ну и, кроме того. боевой дух и моральное превосходство сначала русского, а потом и советского солдата над всякими европейцами. Если хотите, можем проехать на позиции, увидите все своими глазами…

– Спасибо за приглашение, товарищ полковник… – Василевский встал и потянулся за своей шинелью.

– Извините, товарищ генерал-лейтенант, но в таком виде вам на позиции идти нельзя! – остановил я его, и краем глаза заметив, как напрягся Санаев. – Ваша генеральская шинель и папаха слишком заметны и представляют отличную цель для вражеского снайпера. Мы в ответе перед товарищем Сталиным за жизнь и безопасность его представителя. Да и совершенно не хочется информировать немецкое командование, что на плацдарм прибыла важная шишка: чем меньше они знают, тем спокойней спать нам. Правильно, товарищ майор госбезопасности? – обратился я к Санаеву.