Крымский излом

Так вот, после первого же залпа "Парижской Коммуны" по "Бристолю" эта радиостанция навсегда заткнулась и перестала засорять эфир своими истошными воплями. Наши снаряды рвутся и на набережной, и в глубине прибрежной полосы, на южнобережной дороге. Крейсер потомков "Москва" поднял в воздух винтокрылый аппарат, именуемый вертолётом, который корректирует огонь нашей артиллерии. Оттуда, примерно с километровой высоты вся немецкая оборона как на ладони, а у немцев нет средств ни чтобы сбить его, ни чтобы прогнать. Хотя, честно говоря, жутко вот так стоять и вести огонь по вражеским позициям среди бела дня на виду у всех. Один раз, под Одессой, такая история для нашего "Ташкента" чуть было не закончилась очень плохо. Но у нас есть приказ, и мы его выполняем.

В трёх кабельтовых слева по борту от нас морские волны качают корабль, который потомки называют эсминцем. Он не ведёт огня. Как сказал Николай Герасимович, товарищ Сталин прямым приказом запретил потомкам расходовать свой боекомплект. Открытие огня допускается только по его прямому приказу или для самообороны. Сейчас, когда на траверзе Ялты собрался весь цвет Черноморского флота, четыре 130-мм ствола "Ушакова" и два "Москвы" совершенно ни на что не влияют. Это у них двоих, как у одного "Ташкента". Правда, наш нарком сумел развеять мои предубеждения одной фразой. Николай Герасимович каждую свободную минуту отдаёт изучению кораблей потомков и сейчас просто набит цифрами, как какой-нибудь бухгалтер. Оказывается, скорострельность на ствол у этих башенных установок АК-130 составляет сорок пять выстрелов в минуту. Особенности охлаждения стволов позволяют расстрелять все пятьсот снарядов на ствол одной очередью длиною одиннадцать минут. Хотел бы я, товарищи, когда-нибудь посмотреть на такое море огня. При таких характеристиках этим орудиям требуется целая прорва боеприпасов.

Но сейчас мы справляемся и без прямой помощи кораблей под андреевским флагом – чемоданы с "Парижской коммуны" творят чудеса. Крейсер "Молотов" тоже не отстаёт. На пляжах, где всё серо от немецкой пехоты, происходит настоящая бойня. Ещё в первые минуты обстрела наши морские охотники с авангардными группами десанта на борту осиным роем устремились к берегу, чем заставили немецкую пехоту выйти из укрытий и занять свои места в траншеях и пулемётных гнездах, устроенных прямо на пляже. А вот фиг вам! Москитный флот десанта высаживать не стал, на полном ходу совершил циркуляцию и вернулся под защиту больших кораблей. Зато те несколько уцелевших немецких батарей, что открыли огонь по охотникам и мотоботам, в свою очередь попали под огненный каток с "Молотова" и "Парижской коммуны". Ну, а что стало на открытых пляжах с немецкой пехотой – это и говорить страшно.

Совершив в море широкую циркуляцию, москитный флот вернулся к берегу через пятнадцать минут. Только теперь его настоящей целью были не пляжи в курортной зоне, а мол-волнолом в центре города, рядом с той самой гостиницей "Бристоль", и прибрежное село Отрадное. Несколько десятков маленьких суденышек сбросили десант прямо на бетонные набережные, и там, на берегу, завязался бой. Кроме управления огнём своего лидера, я успеваю оглядывать всю панораму сражения. Завершающего сражения Крымской наступательной операции. Рядом со мной ровно тем же самым занимаются товарищ Кузнецов, и товарищ Берия, находясь на положении наполовину командующих, наполовину зрителей. Огромная машина запущена на полный ход, и менять хоть что-нибудь уже поздно.

Сейчас наступает самый главный момент операции. Большие десантные корабли из будущего, загруженные свежими пехотными батальонами, полным ходом идут к захваченным причалам. Два – в центр Ялты и два – к Отрадному. Нет, на это стоит посмотреть: корабли не швартуются к причальной стенке, а упираются в неё носовой частью под углом примерно в сорок пять градусов. Наша позиция восточнее траверза «Бристоля», и нам хорошо видно как в носовой части двух кораблей распахиваются огромные десантные ворота и из трюмов на берег выхлёстывает живая ревущая и матерящаяся волна. Впереди этой волны, будто пена, немногочисленные камуфляжные куртки пехотинцев из будущего. Я поднял к глазам бинокль: наших пехотинцев как подменили, сегодня это прямо какие-то берсерки. Немцы, впечатлённые по самое не хочу, поднимают руки, и их тут же на месте закалывают штыками. Очевидно, здесь и сейчас пленных не берут.

В полуразрушенной гостинице "Бристоль" на мгновение вспыхивают ожесточённые схватки, корабельная артиллерия вмешаться не может, перемешались свои и чужие. Но туда уже нырнули штурмовые группы в пятнистом камуфляже, и вот уже красный флаг на крыше говорит, что гостиница наша. Всё, десант на берегу, и доставившие его корабли отходят задним ходом в море. Всего за пятнадцать минут высажено более трёх тысяч штыков. И плацдарм постоянно расширяется.

В воздухе подобно рою разъярённых ос появляются винтокрылые штурмовики из будущего, и корабли переносят огонь на фланги: за Ливадию и в сторону Гурзуфа, отсекая от десанта немецкие резервы.