Крымский излом

Что там конкретно творится, достоверно неизвестно никому. Низкая облачность мешается с жирным чёрным дымом нефтяных пожаров. Инфракрасная камера на самолёте-разведчике показывает на месте нефтяных полей сплошной пожар, который бушует уже несколько часов, и не собирается утихать. На месте железнодорожной станции и нефтеперегонных заводов – тлеющее пепелище. Скрыть эту катастрофу немцы не в силах, и по сему поводу на радио уже успел отметиться Геббельс. Товарищи, которые прослушивают эфир, доложили, что теперь все мы считаемся дикими варварами и личными врагами фюрера. Ну, и чёрт с ним! Как говорил бессмертный Василий Иванович – наплевать и забыть.

Товарищу Сталину уже доложено о предварительных результатах операции. Окончательные же будут ясны тогда, когда станет понятно, с какой скоростью немцы с румынами смогут восстановить все то, что мы сегодня им порушили. Тушить десятки и сотни горящих нефтяных скважин – это ещё та задача, которая может и не иметь решения при нынешнем уровне технологий. На сердце покой и глубокое удовлетворение от хорошо сделанной работы.

Но торжествовать ещё рано, мы будем это делать, когда вернёмся в Севастопольскую базу. А пока, после всех безобразий, мы демонстрируем наш двойной российско-советский флаг. У офицеров турецкой военной разведки, которые наблюдают за нами в бинокль со скал Босфора, наверняка от удивления отвисают челюсти. Ну и пусть. Вот они мы, смотрите на нас, и запоминайте.

Но вот я и накаркал! Как молния, по эскадре пролетает команда: "Воздушная тревога!". На радарах ПВО видна большая масса самолётов, приближающихся к нам вдоль побережья со стороны Болгарии. Противно квакают ревуны, разгоняя команду по боевым постам. Немцы идут на высоте пяти-шести километров, то есть где-то по верхней кромке облаков. Пока непонятно, кто это – пикирующие Ю-88, или горизонтальные Хе-111. Отметки на радаре от них почти одинаковые. Но фактом является то, что нас посетила почти полная бомбардировочная эскадра, насчитывающая в своём составе более шестидесяти боевых машин. Будут здесь минут через двадцать, так что эскадра без особой суеты перестраивается в оборонительный порядок. В средней колонне корабли из нашего времени: "Парижская коммуна", "Молотов", "Красный Крым", "Ташкент", "Харьков". Со стороны берега их прикрывает группа из большого противолодочного корабля "Североморск" и двух сторожевиков: "Ярослава Мудрого" и "Сметливого". Со стороны моря эскадру прикрывает "Москва" и эсминец "Адмирал Ушаков". Хотя какой он к черту эсминец. 956-я серия по нашим временам – это крейсера, причём далеко не лёгкие. Мало ли что он не бронирован... А вот настоящие эсминцы из нашего времени, наоборот, рассыпались по поверхности моря, и на полной скорости нарезают круги вокруг эскадры. Попасть в них бомбой невозможно даже для пикировщика, рулевые там тоже зевать не будут. Их основная задача, собрать нам с воды, нападавшие туда в ходе боя "одуванчики". Если таковые, конечно, будут.

Всё! Отпущенные нам минуты спокойствия оттикали безвозвратно, эскадра совершила циркуляцию и вопреки очевидной логике, устремилась навстречу немцам. Так эффективнее будет действовать зенитная артиллерия, пояснил мне контр-адмирал Ларионов. Он знал, что надо делать, а я нет. Поэтому адмирал Кузнецов безропотно уступил право командовать, хотя и младшему по званию и должности, но более опытному командиру.

Мне в этом стыдно признаться, но в душе мандраж и беспокойство. Лишь немного утешает и успокаивает ледяная выдержка капитана 1-го ранга Остапенко и контр-адмирала Ларионова. Да и остальные командиры на крейсере "Москва" суровы и сосредоточены, как шахматисты на турнире.

И вот полная бомбардировочная эскадра врага пересекли некий Рубикон, невидимую границу, за которой жизни для них уже не было. Идущий прямо за нами "Адмирал Ушаков" оглушил нас грохотом стартующих зенитных ракет. Две установки, выбрасывающие каждые три секунды по ракете. Задача – выбить ведущих "девяток" и заменить немецкий орднунг хаосом. Оставляющие за собой дымные хвосты девять ракет скрылось в облаках.