Крымская повесть

— Похвально. И ваш маскарад — тоже смело, весьма смело, — сказал Шуликов. — Но со мной все в порядке. Не волнуйтесь. А сопровождают меня мои друзья.

— В таком случае — счастливой дороги.

Человек снова нырнул в подворотню.

— Кто это?

— Жандармский ротмистр Васильев, — объяснил Шуликов. — Пренеприятнейшая личность. Не знаю почему, но испытываю к нему инстинктивное отвращение.

— А он из породы тех, кто сам на себя готов написать донос, если ему вдруг увидится, к примеру, антимонархический сон, — пробормотал Александр. — Достаточно перехватить его взгляд, чтобы понять, с кем имеешь дело.

— Похоже, — согласился Шуликов. — Поспешим!

Вышли к станции мальпостов. Именно тут ждал экипаж, вызванный Шуликовым по телефону со своей виллы. Кучер сообщил, что с виллой все в порядке, но еще с утра исчез садовник Малинюк. Похоже, что сбежал, так как прихватил свой фанерный чемодан и все вещи.

— Бог с ним! — сказал Шуликов. — Сейчас не до Малинюка. Отвезешь моих друзей через Байдарские ворота в Ялту. Затем возвращайся тем же путем или же через Симферополь. Все равно. Исполнишь, как велено, считай, что я тебе подарил это ландо да еще три сотни впридачу.

— Я не поеду! — заявил солдатик. — Ни при каком разе. Мне к своим надо, в Морские казармы. И ходить вроде уже могу. Только чуть-чуть качаюсь…

Солдатик настоял на своем. А ландо умчало Владимира с Александром по направлению к старым английскому и французскому кладбищам, где были похоронены погибшие полвека назад при осаде Севастополя подданные Бонапарта и британской королевы, так и не снискавшие себе ни бессмертия, ни лавров. Далее дорога привела еще и к итальянскому кладбищу, где нашли вечный покой восемь тысяч солдат сардинского короля. Короли, даже такие незначительные, как сардинский, легко отправляли на убой своих соотечественников. Что им чьи-то слезы?

Александр был в полузабытьи. Он ослабел от потери крови. Лишь иногда открывал глаза и спрашивал: «Где мы?»

К вечеру, около деревни Варнутки, узнали, что еще с утра заставы на перевале Байдары, да и по всей дороге, сняты. Путь свободен до самой Ялты.

Из донесений ротмистра Васильева

Тем временем ротмистр Васильев возвратился в свою секретную квартиру в центре города и принялся писать очередное донесение в Петербург.