Крым-2. Остров Головорезов

—  Я, между прочим, вчера вон ему, — он яростно ткнул пальцем в Пошту, — жизнь спас!

—  Это правда, — подтвердил Пошта. — Но мы все равно тебя с собой не возьмем. Экспедиция — не место для детей.

—  Я не ребенок!

—  Об этом пусть судят твои родители.

—  Нет у меня родителей! Только дядька! И он разрешит!

—  Ага, конечно, — хмыкнул Штемпель. — Забудь, пацан. Под­растешь — станешь листоношей, и находишься еще по Крыму. На твой век приключений хватит.

—  А будешь болтать про нашу миссию, — добавил Пошта угро­жающе, — отдам тебя Контейнеру. Он запрет тебя в арсенале и за­ставит чистить стволы. Все.

—  Не заставит, — Костя едва не плакал, осознав, что его все-таки не берут. — Контейнер — это мой дядька. Он меня скорее заставит конюшни чистить, к оружию не подпустит.

—  Ну вот видишь...

Глава 3 . ВРАГ У ВОРОТ

— С ума спятили, что ли? — пожилой листоноша Телеграф по­жал сутулыми плечами. — Какая еще экспедиция? Я только из рейса, почту доставлял в Симфер. Вы вообще в курсе, что на остро­ве творится? Татары лютуют, казаки воюют, бандиты грабят. По­рядка нет и скоро совсем не будет. Не, мужики, не пойду. Если б Филателист велел — другое дело, приказ есть приказ, а доброволь­цем не пойду. Я бы до своих лет не дожил, если б вызывался добро­вольцем во всякие опасные авантюры.

Пошта вздохнул. Требовать от Филателиста приказать он не мог; да и Филателист, будь он хоть трижды глава клана, не имел права посылать листонош не в регулярные рейды, а в самоубий­ственные экспедиции. Да и толку от рекрутов, идущих в бой из- под палки? Листонош, особенно таких, как Телеграф, надо было уговорить, замотивировать — но как это сделать, не выдав тайны бункеров?

—  Телеграф, — сказал Пошта. — Ты мужик взрослый и серьез­ный. Видал виды, как говорится. И Филателиста давно знаешь.

—  Ха! — Телеграф ухмыльнулся. — Да мы с ним вместе начинали эту цитадель возводить!

—  Вот-вот, — кивнул Пошта. — А теперь подумай. Будет Филателист впустую рисковать своими людьми? В такое сложное время — отправлять лучших в непонятную экспедицию?

—  Ну... Нет, — пожал плечами Телеграф. — К чему ты клонишь?

—  А если на острове дело идет к войне, как ты думаешь, надо листоношам что-то по этому поводу предпринять? — продолжал интриговать Пошта.

—  А что мы можем сделать? — Телеграф поднял брови.

—  Многое. Ты пойми, Телеграф. Пока ты не согласишься — я тебе не могу рассказать все подробности. Не потому, что не дове­ряю, а потому что права не имею. Не моя это тайна.

Телеграф хохотнул.

—  Ни черта себе расклад. Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что, а пока не подпишешься, даже не скажу, зачем идем. Ох, темнишь брат Пошта! Ох, темнишь!

Пошта улыбнулся.

—  Ясно-понятно, что темню. На то есть свои причины.

Очень Поште хотелось завербовать Телеграфа — тогда процесс рекрутинга прочих листонош пошел бы гораздо легче. Пошта не знал, как обстояли дела у Штемпеля и Бандерольки, но его самого уже четыре раза послали вежливо, и дважды — в грубой форме. Если Телеграф согласится, дальше пойдет легче. Во-первых, Телеграф отличался феноменальной везучестью, был этаким живым амулетом любой экспедиции. А во-вторых, если такой матерый член клана, как Телеграф, на что-то соглашается, молодым следует брать с него пример.

—  Эх, — Телеграф отхлебнул пива, — нравишься ты мне, Пошта.Есть в тебе что-то похожее на меня, каким я был лет двадцать назад. Пожалуй, что подпишусь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Пошта радостно поднял пивную кружку и замер — странный высокий звук (почти на пределе слышимости) донесся с улицы. Вой? Писк? Гул? Нет, что-то другое.

Телеграф вдруг вскочил и заорал:

—  Ложись! Воздух!

И прежде чем Пошта понял, что старый листоноша имел в виду, Телеграф схватил его за шкирку и сунул под стол. На улице глухо ахнуло, земля вздрогнула, и зазвенело битое стекло. Моментально запахло пылью, дымом, разрытой сухой землей и кровью. Кто-то истошно завопил, и поверх крика опять раздался этот странный звук — вой падающих бомб.

—  Артобстрел! — сообразил Пошта, уже сидя под столом. Теле­граф кивнул, прикрывая голову руками. С улицы донесся еще вой, потом взрыв. И еще. И еще.

Остро и кисло запахло кровью. Листоноши, кто успел, попрята­лись под столами и рухнули плашмя на пол. Осколки битого стек­ла устилали все горизонтальные поверхности, и если бы не пыль от взрывов, оседавшая сверху, все вокруг бы сверкало и перелива­лось. От грохота звенело в ушах. Пошта вспомнил, что при близ­ких взрывах надо открыть рот, чтобы уравнять давление воздуха внутри носоглотки — иначе повылетают к чертям барабанные пе­репонки. А оглохнуть ему совсем не улыбалось.

Телеграф приподнялся на локтях, огляделся и по-пластунски пополз к выходу.

—  Ползи за мной, — скомандовал он Поште. — А то накроют нас тут, как цыплят в курятнике! И вы тоже, — прикрикнул он осталь­ным листоношам, оцепеневшим и растерявшимся. — Ползите да­вайте, здесь вам не бомбоубежище! В арсенал, брать стволы и по боевым позициям! За артподготовкой наверняка будет штурм!