Крыло смерти

Он должен представить себя рождённым на сельской луне. Он должен вообразить, как разум распускает странные лепестки — невидимые другим крестьянам — лепестки, которые служат эзотерическими блюдцами психического радара; как распрямляются тычинки — антенны разума; как каждую из тычинок венчает пыльца, такая сладкая для демонов и хищников.

Он не должен спрашивать себя: где точно растёт этот цветок? Вместо этого он должен спросить: что этот цветок сейчас чувствует?

Он должен отождествить себя с этим цветком, которым сорвёт и преподнесёт Императору. Он должен скопировать свою добычу. Посредством этого он сможет развеять психическую мглу. Ведь, если достаточно хорошо сосредоточиться на том, чтобы притвориться таким мальчиком, то, может быть, даже удастся отвлечь на себя эту зловещую силу, словно самонаводящуюся ракету, перед которой появилась блестящая ложная цель.

Но сперва…

Размышляя, Серпилиан стоял в коридоре, который охватывали мощные рёбра шпангоута и увивали чёрные кишки силовых кабелей. Теперь он зашагал к помещению, где расположились огрины. Он не обращал внимания на запах, который на самом деле не противнее вони множества лопнувших черев, — так он себе сказал. Он не обращал внимания на паразитов под ногами, которые на самом деле больше походили на мелких съедобных домашних питомцев.

— Benedico homines gigantes![16]

— Молчать, огрины! — взревел БАШКовитый сержант, становясь «во фрунт».

Пока Серпилиан разглагольствовал со своей литанией благословений и заклинаний, всё, что он слышал из массы своей конгрегации в качестве ответа — это ворчание и отрыжки. С другой стороны, звуки эти могли оказаться символом благочестивого пиетета. Одинокий механик-скват, вежливо смяв в руках фуражку, дружелюбно и как-то по-клоунски скалился, точно у коротышки были какие-то свои отношения с инквизиторами.

Двигатели «Верности человеческой» взвыли, корпус принялся стонать. Крейсер, наконец, опускался в атмосферу луны.

Закончив благословение последним звучным «Imperator benedicat»[17], Серпилиан сбежал к себе в каюту, где наконец освободился от риз капеллана.

Включив обзорный экран в железной окантовке из черепов и скорпионов, инквизитор засмотрелся на мерцающий внизу, растущий вид города Урпол. На плоскую серую медаль космопорта с щербинами взлётных площадок. На шпили, торчащие, словно густо напомаженные волосы. Пригороды напоминали щетину, дороги — складки морщин, зигзагами уходящие в желтеющую, комковатую кожу пейзажа. Река казалась петлями голубых вен, озеро — кровоизлиянием, фермы — синяками.

Серпилиан преклонил колена и подумал: «Я — странный цветок, растущий где-то на этой земле. Мои алые тайные лепестки — это уши, что слышат голоса психических ветров. Моя пыльца пахнет сладостно для паразитов…»

Он ведь тоже был когда-то странным цветком?

Рождённый на благопристойных верхних уровнях города-улья Магнокс на Денеболе-5, юный Торк разрывался между жаждой знаний и плотскими удовольствиями. И то, и другое, конечно, были лишь разные грани поисков нового опыта.

Однако, юнец, который единственно ищет музыки побезумнее, вина покрепче и девчонок побойчее, и в любую секунду готовый стать поэтом, ловким преступником или каким-нибудь маньяком ради трепета опасности, скорее всего просто перегорит, пройдя свой юношеский путь, после чего успокоится в уютном следовании традициям.

А прилежный и умный юнец легко превратится в успешного — может, даже блистательного — «сухаря».

Но сложи этих двоих в один мешок…

Отец Торка был канцлером одного из знатных домов Магнокса. И, естественно, едва возмужав, Торк примкнул к одной из великосветских привилегированных банд бездельников, что прожигают жизнь, щеголяя блестящими костюмами по самой последней моде, чёрными гульфиками, причудливыми драгоценностями, шлемами с плюмажами, в наушниках с крашмузыкой. Что ранят и убивают силовыми стилетами, вонзая шип вибрирующей, обжигающей энергии в печень сопернику.

Как-то ночью, во время рейда по нижним техноуровням Магнокса, Торк впервые почувствовал присутствие засады. Сияющая, многомерная карта с метками человеческих жизней всплыла у него перед внутренним взором, искажённая, перечёркнутая помехами, ещё нуждающаяся в настройке…

Впоследствии на этой таинственной многозначной карте он будет видеть зловещее розовато-лиловое свечение вторжений из варпа. Он повёл тогда банду сорванцов на логово псайкеров. Псайкеры эти были на грани одержимости демонами. Соперничающая банда их охраняла — и превратилась в разгульный эротический культ. Открой банда Торка этих псайкеров первыми, события могли бы пойти по-другому. Жадные до возбуждения, золотые юнцы с верхних уровней могли бы сделать из псайкеров талисманы банды. Торк мог бы стать главарём шабаша ведьм. И, в конце концов, с ярыми ведьмознатцами на хвосте, ему бы пришлось бежать и прятаться среди отребьев подулья.